Он улыбнулся ей:

— Они что, могут войти без спросу?

— Нет.

— Тогда пошли они все к черту! — Он потянулся к ней. — Я могу незаметно проскользнуть вниз, в бальный зал, и заявить, что я только что приехал, чтобы рисовать дальше.

— Джонни, тебе слишком нравится рисковать.

— Для этого и предназначена наша жизнь.

Она неожиданно рассмеялась.

— Что в этом смешного?

— Я просто представила себе, что бы сказала моя бабушка, если бы узнала об этом.

Они проводили вместе почти каждый день — она продолжала позировать ему, а все остальное время у них уходило на долгие прогулки в лесу или у озера, либо на поездки на машине к морю.

Когда они однажды вечером гуляли по берегу озера и он обнимал ее одной рукой за талию, Клара вдруг сказала:

— Я сама не знаю, чего ищу. Раньше я как ненормальная бегала по всему Лондону в поисках непонятно чего. И когда встретила Пирса, подумала, что нашла.

— Я очень жалею, что не встретил тебя до того, как ты познакомилась с ним.

Она улыбнулась ему:

— Но почему? Ты думаешь, что мы могли бы пожениться и зажить с тех пор счастливо?

— Как знать.

— Моей семье было достаточно сложно принять лорда Армстронга, что уж говорить о художнике с разными подозрительными связями, — насмешливо улыбаясь, сказала она.

— Когда ты выходила замуж, весь мир лежал у твоих ног. И ты вполне могла его заполучить полностью, если бы сделала другой выбор.

— Не думаю, чтобы весь мир удовлетворил бы меня… А как насчет тебя? Ты хочешь от жизни только этого? Порхать от одной женщины к другой? Дорс, Элис, я… Серия связей с безопасным сексом.

— Простите! Я хочу быть всемирно известным художником и совершить революцию!

— Нет, а для себя? Лично для себя тебе не хочется чего-то надежного и долговременного?

— Я никогда не думал об этом в таком ключе. Я считал, что жизнь дана человеку, чтобы он мог получать удовольствие и брать все, что хочет. Так было до последнего времени.

Им приходилось вести себя очень осмотрительно, чтобы не вызвать подозрения у прислуги. К счастью, после начала войны слуг в доме осталось совсем мало, а Феннелы очень рано укладывались спать.

— Доброй ночи, Феннел, — надевая свою шляпу, радостно говорил Джонни Феннелу, который, провожая его, открывал для него парадную дверь.

— Доброй ночи, мистер Джонни, желаю вам хорошо ее провести.

— Всенепременно!

Дверь за Джонни закрывалась, он выдерживал паузу, выкуривая сигарету, а затем спускался по ступеням крыльца на террасу, обходил дом сбоку и стучался во французское окно. Через несколько секунд Клара открывала ему и он оказывался в ее объятиях.

Она начала делать наброски и рисовать красками под его надзором и руководством.

После обеда она сидела и рисовала вид на озеро, а он рядом читал книгу. Через час он поднялся и подошел, чтобы проверить ее работу.

— Ох, Клара! — сказал он. — Это плохо.

Такое обидное замечание застало ее врасплох.

— Это твое личное мнение, и я у тебя его не спрашивала.

Он протянул руку, взял ее рисунок и порвал пополам.

— Джонни! — в ярости воскликнула она. — Это не твое, ты не имеешь права такое выделывать!

— Имею, причем полное право — это было плохо!

Она развернулась и быстро зашагала прочь. Он догнал ее и схватил за руку.

— Отпусти меня, Джонни! Меня тошнит от тебя!

Он смотрел на нее и улыбался.

— Ты не понимаешь. Из тебя может получиться великий художник, у тебя талант. Однако тебе необходимо понять разницу между хорошей работой и плохой, а вот этого пока у тебя нет. Этот рисунок был плох, ты можешь сделать намного лучше.

Клара ездила вместе с Джонни в Дублин и останавливалась там на его квартире. Она перезнакомилась со всеми его друзьями и находила их очень интересными людьми, веселыми, но при этом преданными своим политическим убеждениям. Она чувствовала себя частью чего-то очень большого и захватывающего. А они, казалось, приняли ее в свою среду без всяких вопросов. Их отношения с Джонни, похоже, никого не беспокоили и не вызывали излишнего любопытства. Она понимала, что многие из них догадывались, что они любовники, но никто не подавал виду и не вынуждал ее чувствовать какую-то неловкость. Вся компания часто бывала у них на западе, и она начала приглашать их останавливаться у себя в доме. Это было идеальным способом оправдать присутствие здесь Джонни.

Как-то она сидела рядом с Джонни перед камином в гостиной, в то время как человек двадцать яростно дискутировали по поводу независимости Ирландии.

Внезапно Клара захихикала.

— Прекрати! — строго сказал ей Джонни, стараясь показать свое раздражение, но при этом улыбаясь. — Предполагается, что ты должна воспринимать это серьезно.

— Я и воспринимаю! — шепнула она в ответ.

— Тогда почему ты смеешься?

— Просто подумала, что этот зал никогда не использовался в качестве салона для дебатов по поводу республиканской системы в Ирландии.

77

Пруденс приехала обсудить вопросы управления имением накануне зимы. Клара находила все эти разговоры с Пруденс скучными и утомительными; ей было очень трудно сосредоточиться, когда речь заходила о ценах на корм для скота.

— Я надоела тебе? — в конце концов спросила Пруденс, заметив, что взгляд Клары начал постепенно стекленеть.

— Нет… Просто… Пирс ведь тебя оставил управлять поместьем, так зачем тебе согласовывать со мной всякие мелкие детали?

Пруденс звонко захлопнула свою бухгалтерскую книгу.

— Другими словами, я тебе надоела. Полагаю, что ты предпочла бы флиртовать и веселиться с компанией Джонни Сеймора, чем выслушивать меня.

— Мне что, нельзя иметь друзей?

— О, я уверена, что мое мнение по тем или иным вопросам здесь больше уже никого не интересует. Не знаю, что может подумать об этом Пирс, когда вернется с войны. Компания, которую ты принимаешь тут, шокирует.

— Думаю, что Пирс подумает то же самое, что и всегда, когда речь заходит обо мне, — ничего.

Накануне приближающегося Рождества 1917 года Клара предоставила всем слугам двухнедельный отпуск, чтобы они смогли на праздники побыть со своими семьями.

— Вы уверены в своем решении, леди Армстронг? — спросил Феннел, глядя, как оживленная и радостная Клара наряжает елку в бальном зале.

— Вполне, Феннел.

— Но вы ведь останетесь тут совсем одна. Это очень непривычно. Как вы сможете прокормить себя?