От заложения города, с тех пор как караванщики стали приходить со своими товарами в Шарахай, сотни людей, телег и экипажей каждый день заполняли Колесо. Хамид свернул на восток, и шум города оглушил Эмре: рев ослов, крики, смех. Они остановились посреди Копейной улицы, напротив Таурията и стены, окружающей Обитель Дев. Хамид подозвал Эмре ближе, сверля укрепления взглядом.

– Не знаю, Эмре. А можешь?

Диверсия. Они хотят сделать что-то здесь, под носом у Дев. Эмре подумал о Чеде. Она все еще внутри. А если ее заденет?

Нет, глупая надежда. Чеды больше нет. Либо Девы казнили ее за осквернение священных садов, либо убил яд. Она не могла выжить.

Чем дольше Эмре смотрел на высокие стены, тем сильнее в нем разгорался огонь мести. Пусть они почувствуют его боль. Пусть узнают, что забрали у него!

– Просто скажи, что надо делать.

Хамид обернулся к нему. Его лицо сияло гордостью.

– Сперва поговори с одним человеком.

– С кем?

– С алхимиком.

– Зачем нам алхимики?

– Ты когда-нибудь слышал о демонском огне?

– Нет, но если ты хочешь поджечь им Обитель Дев, я за.

Хамид расхохотался. Смех его остался таким же, как в детстве, – громкий, внезапный и заразительный, но теперь он звучал странно, надтреснуто и гулко, будто стариковский.

– Хорошо, Эмре. – Хамид похлопал его по плечу. – Очень хорошо!

Глава 40

Пять лет назад…

На четырнадцатый день рождения Чеды Эмре повел ее в Ямы – посмотреть, как Джага, Кундунская львица, сразится с женщиной, которая, по слухам, была какой-то каимирской княгиней. Противницу Джаги и правда представили как «Госпожу Киалисс из Альмадана», чем только подогрели интерес зрителей.

Парочка и правда была та еще: высокая темнокожая Джага с ежиком рыжих волос, вся в шрамах, и миниатюрная Киалисс, золотоволосая, беленькая, без единой царапины.

– Четыре сильвала на Киалисс сказал Эмре, когда вокруг закричали, делая ставки.

– Откуда у уличной крысы аж четыре серебряных монеты? – поддела Чеда.

Эмре пожал плечами.

– Валялись на улице, бездомные. Вот, решил приютить.

– Тогда не трать на каимирку, Джага слишком хороша.

– Может, и хороша, но если поставлю на Джагу, выиграю только один сильвал, а каимирка мне десять принесет.

– Самая тупая ставка, что я в жизни видела.

– Ой, а ты у нас все знаешь, да? Твоя любимая Джага что, никогда не проигрывала?

– Нет, – огрызнулась Чеда. – И сегодня не проиграет.

– О нет! Тогда давай поспорим. Четыре к четырем, Госпожа против львицы.

– Вот теперь я точно знаю, что ты дурак. Скоро твои потеряшки найдут братишек и сестренок у меня в кошельке.

Эмре улыбнулся и махнул мальчику, продающему яркие бумажные кулечки с засахаренным миндалем.

– Два! – крикнул он и кинул продавцу медный кхет. Мальчик в ответ отточенным движением метнул два кулечка точно Эмре в руки.

Чеда раскрыла свой и закинула в рот пару орешков в лавандовом меду, наблюдая, как внизу Джага сходится с Киалисс. Джага, по своему обычаю, уставилась на противницу, не мигая, как львица: руки раскинуты, ноздри раздуваются, зубы оскалены. Чеда знала, что это не игра на публику: в уме Джаги бой уже начался. Она разжигает в себе желание драться, волю к победе – лишь тщательная подготовка помогает ей сражаться так яростно. Киалисс отвернулась от нее, надеясь, наверное, сбить настрой. Она прошлась, поднятыми руками приветствуя толпу, разминаясь. Волосы ее, заплетенные в косы, странно посверкивали при каждом движении.

– Смотри! – Чеда похлопала Эмре по руке, указывая на Киалисс. – У нее железные струны в волосах!

– Вот это да! – искренне восхитился Эмре.

– Только они ей не помогут, когда придет пора лизать Джаге сапоги!

Прозвенел гонг Пелама, и бой начался. Сразу стало ясно, что Киалисс хороша: маленькая, быстрая, она наносила точные удары как будто всем телом. Выставив копье, она обрушила на Джагу град атак и вынудила Львицу отступить.

Эмре ухмыльнулся, слушая, как трибуны орут Джаге не поддаваться, но Чеда знала, Джага делает все правильно: отвечать было рано. Киалисс еще не потеряла преимущества и с каждым ударом только наступала – ей даже удалось сорвать щит с руки Джаги, хоть та и успела оставить противнице неглубокую царапину на боку. Увидев кровь на белой коже каимирки, толпа заорала вновь, требуя еще.

Чеда редко присоединялась ко всем этим крикам и не стала себе изменять, хотя любила Джагу и всем сердцем желала ей победы.

– Ну и кто тут дурак, а? – крикнул Эмре, хрустя орехами ей на ухо.

– Уйди, животное. – Чеда отпихнула его, не сводя глаз с арены.

Она любила смотреть, как сражаются разные бойцы, у каждого подмечала какое-нибудь движение, а потом пробовала сама, тренируясь с Эмре или Тариком. И Госпожа, и Львица начали уставать, но ни одна не допускала проходных ударов – дрались на совесть. С каждой атакой, блоком и уворотом Чеда начинала все сильнее уважать Госпожу: Джага пыталась заставить Киалисс потерять устойчивость, ударить чуть дальше, и несколько раз у нее это даже получилось, но она выдала свою тактику, попытавшись схватиться за древко копья, чтобы лишить противницу главного преимущества – дистанции.

Чеде стало интересно, правда ли Киалисс знатная дама. Дворяне из разных стран часто приезжали попробовать себя в Ямах, особенно каимирцы, желающие показать, как умело обращаются со щитом и мечом. Умения многим и правда было не занимать. И они раз за разом это доказывали.

Вот Госпожа развернула копье, ударив тупым концом, но Джага отбила его мечом, отпрыгнула, держась у стены. Противницы замерли друг против друга, тяжело дыша, блестящие от пота. Зрители повскакивали в возбуждении, вскочил и здоровяк, сидевший перед Чедой, закрыв ей всю арену. Чеда взобралась на скамью и увидела, как Джага неуверенно отходит, а Киалисс бежит на нее с копьем наперевес, целя в грудь. Львица едва смогла увернуться, снова схватилась за древко…

И тут случилось чудо, которое Чеда вспоминала потом всю жизнь. Госпожа ударила копьем поперек, пытаясь рассечь предплечья Джаги, но та, перестав отступать, вдруг резко дернула копье вниз. Киалисс попыталсь одновременно удержаться на ногах и выровнять древко, но Джага, отбросив меч, вонзила тупой конец копья в ее живот, оторвала противницу от земли, будто рычагом, и, промчавшись так по арене, обрушила на землю, как молотобоец. Киалисс пыталась отбиваться, но Джага, вскочив на нее верхом, принялась вколачивать ее голову в землю.

Увидев, что Киалисс обмякла, Пелам поспешил к ним и ударил в гонг, но Джага, будто не слыша, продолжала вбивать Госпожу из Альмадана в арену, пока их не растащили охранники. Толпа ревела, как