– Ты имеешь полное право гордиться, дорогой.

Она взглянула на Ноэля из-под соломенной шляпы, и так же,как это часто происходило с Максом, сына поразило, насколько молодо она выглядит.Ариана оставалась поразительно хорошенькой – почти как в юности.

Ноэль покачал головой и усмехнулся.

– Я не говорил, что горжусь собой, – прошепталон. – Я имел в виду, что горжусь тобой.

Она в ответ засмеялась от удовольствия, коснулась его щеки ивзяла Макса под руку.

– Ты не должен говорить подобные вещи матери, Ноэль.

– Вот именно. И кроме того, – Макс шутливонахмурился, – я ревную.

Все расхохотались, и Ариана высвободила руку.

– Итак, когда ты приступишь к работе, Ноэль?

– Какого черта! Я не собираюсь работать сейчас же, дядяМакс! Вы шутите? У меня же каникулы!

Ариана поглядела на него весело и недоуменно:

– Вот как? Куда же ты намерен отправиться?

Он ей ничего об этом не говорил. Но ведь он теперь мужчина.Она и не ждала, что сын будет посвящать ее в свои намерения. Ариана училасьотвыкать от сына постепенно, с помощью Макса, еще с тех пор, когда в 1963 годуон уехал в Гарвард.

– Я думаю поехать в Европу.

– Правда? – изумилась Ариана.

Они много путешествовали вместе: в Калифорнию, в Аризону, наБольшой Каньон, в Новый Орлеан, в Новую Англию… куда угодно, но только не вЕвропу, потому что ни Макс, ни она сама не находили в себе сил поехать туда.Зачем возвращаться в забытые места, смотреть на знакомые улицы, на дома, гдекогда-то жили люди, которых ты любил, люди, которые ушли из твоей жизни, но незабыты? Макс и Ариана давно договорились никогда не заглядывать в прошлое.

– Куда в Европу, Ноэль? – спросила она, внезапнопобледнев.

– Я еще не решил. – Потом мягко произнес: – Может быть,я заеду в Германию, мама. Я должен… Я хочу… Ты понимаешь?

Она медленно кивнула сыну, который так незаметно превратилсяв мужчину.

– Да, дорогой, я понимаю.

Она с удивлением осознала, что это причиняет ей боль. Онатак жаждала сделать его стопроцентным американцем, так стремилась к тому, чтобыв его жизни не осталось места для Германии! Она не желала встречи со старым!

– Не надо так расстраиваться, Ариана, – сказал Макс,когда Ноэль ушел, чтобы принести ленч. – Для него это вовсе не «возврат впрошлое». Он просто собирается увидеть то, о чем столько слышал, о чем читал.Ты придаешь этому слишком много значения. Поверь мне.

Она вымученно улыбнулась:

– Может быть, ты прав.

– Это всего лишь здоровое любопытство, поверь мне. Крометого, это не только твоя страна, Ариана, это страна его отца.

Оба знали, что все связанное с отцом было для Ноэлясвященно. Для него Манфред всегда был чем-то вроде бога. Ариана все рассказалаему об отце: как тот спас ее от нацистов, каким он был хорошим человеком, какони любили друг друга. Ноэль видел фотографию отца в форме. От мальчика ничегоне утаили, не скрыли даже мельчайших подробностей.

Макс посмотрел на нее и снова сжал ее руку.

– Ты хорошо воспитала его, Ариана.

– Ты правда так считаешь? – Она лукаво покосилась нанего из-под шляпы.

– Да.

– А разве ты не приложил к этому руку?

– Разве самую малость…

– Макс Томас, ты несносный лгун. Он такой же твой сын, как имой.

Макс поцеловал ее в шею и только потом ответил:

– Спасибо, дорогая.

Они вздрогнули, когда откуда-то неожиданно возник Ноэль сподносами в руках и широченной улыбкой на лице.

– Если вы будете и дальше так целоваться, то все вокругпоймут, что вы не женаты.

Все расхохотались, а Ариана покраснела:

– Перестань.

– Не смотри на меня так, мама. Это не я сижу тут в обнимку,как подросток, да еще при свете дня! – Они снова рассмеялись. –Приятно видеть вас столь счастливыми.

– А разве мы не всегда такие? – удивилась Ариана ивзглянула сначала на Макса, а потом на сына.

Ноэль утвердительно кивнул:

– Да, поразительно, но факт. Это встречается довольно редко.

Он опять улыбнулся, и на этот раз Ариана без всякогостеснения поцеловала Макса.

– Может быть.

Они сидели, завтракали, вот-вот должны были начатьсяприветственные речи почетных гостей. Вдруг Ноэль вскочил и замахал руками,подзывая кого-то. Мантия его колыхалась, он знаками просил кого-то подойти.Потом он сел на место и широко улыбнулся – глаза его победно глядели на мать иМакса.

– Она идет.

– Она? – переспросил Макс, и на этот раз покраснел Ноэль.

Через минуту к их столику подошла молодая девушка. Ноэль тутже поднялся с места. Девушка была очень высокой и стройной, с иссиня-чернымиволосами, разительно контрастировавшими со светлой шевелюрой Ноэля. На смугломлице сияли зеленью огромные глаза, волосы были собраны сзади в хвост. Длинныестройные ноги, как заметила Ариана, обуты в сандалии.

– Макс, мама, это Тамара.

Находчиво, ничего не скажешь. Девушка улыбнулась, обнаживровные белоснежные зубы.

– Тамми, это моя мама и дядя Макс.

– Рада познакомиться.

Она вежливо пожала им руки, перекинула за спину волосы ивзглянула прямо Ноэлю в глаза. Казалось, мгновение между ними шел безмолвныйразговор, своего рода обмен тайной информацией. Макс поймал себя на том, чтоулыбается. Подобный взгляд двух людей может означать только одно.

– Вы тоже учитесь на юридическом факультете, Тамара? –вежливо обратилась к ней Ариана, стараясь не выдать своего страха перед тем,что в жизнь сына вошла эта девушка. Но в девочке не было ничего внушающегострах – она казалась такой открытой и дружелюбной.

– Да, миссис Трипп.

– Да она еще младенец в юриспруденции, – поддразнилНоэль и коснулся рукой волос девушки. – Неоперившийся птенчик.

Тамара метнула на него острый взгляд.

– Мне осталось два года до окончания, – объяснила онаМаксу и Ариане. – А Ноэль сегодня просто лопается от важности.

Она говорила так, словно они все были давным-давно знакомы,и еще так, словно Ноэль больше принадлежал ей, а не им. Ариана поняла намек иулыбнулась.

– Думаю, сегодня особенный день, Тамара. Но придет и вашчеред. Вы продолжите учебу в Гарварде?

– Наверно.

И снова сверкнула глазами в сторону Ноэля.