— Не хочу иметь с тобой никаких дел.

— Ну, пока мы еще и ничем не занимались. Кроме как в бане, конечно. Но это было давно, и я уже успел запамятовать, как ты меня соблазняла. Может, попробуем вспомнить?

Она непонимающе уставилась на него, шутит или нет? Конечно, издевается, как всегда!

Вика дернулась, чтобы ударить Вадима, но он крепко держал ее за руки.

— Пусти! — потребовала она.

— Если бы я был уверен, что не заработаю синяков на физиономии, я бы подумал над тем, чтобы отпустить твои изящные запястья, но что-то говорит мне о том, что ты не станешь вести себя как светская дама. А мне совсем не хочется портить свой фасад, он мне еще пригодится.

— Можешь катиться со своим фасадом на все четыре стороны!

— Я бы рад, но не могу. Увы, но сейчас мы в моей машине и мне бы не хотелось бросать ее на дороге.

— Тогда уйду я! — Виктория дернулась сильнее, но Вадим только усмехнулся. Самодовольный нахал, который никогда в себе не сомневался и был уверен в своей правоте. Он считал, что ему позволен сарказм и насмешка над теми, кто, по его мнению, заслуживает этого. — Отпусти меня, Вадим Зорин! — Вике было уже не до шуток. — Ты так ничего и не понял. Люди не марионетки и ими нельзя манипулировать.

— Кто бы говорил, — вставил он.

— Да, это говорю я! Потому что в полной мере ощутила это на себе и сумела сделать выводы. Но это не дает тебе право вести себя подобным образом. Если ты решил наказать меня и проучить, то миссию свою выполнил, можешь удовлетвориться содеянным. Только сейчас прошу тебя об одном: пожалей хоть чуть-чуть, отпусти меня.

— Не могу, — Зорин покачал головой, — ты мне стала дорога̀.

— Я не стану больше терпеть твои выходки и эксперименты над собой. У меня тоже есть сердце, хоть ты в это и не веришь.

— Знаю, и оно любит меня.

— Нет, не любит! — закричала Виктория. — Уже не любит!

— Но ведь ты сама признавалась мне в этом и потом…

— Я поняла, что ошиблась, — Вика прищурила глаза, еще секунда, и она сама поверит в это. — Такое легкомысленное существо, как я, неспособно на настоящие и глубокие чувства, по своей природе я не могу на чем-то долго задерживать свое внимание. Поэтому, Вадим, я больше не люблю тебя и давай на этом поставим точку.

— Лгунья! — он сразу понял, что она не хочет говорить правду, обиды захлестнули ее слишком сильно, они стали диктовать свои правила игры. Женщина всегда идет на поводу у своих чувств, впечатлений и того, что ей кажется. — Ну, хватит!

Зорин одним движением снял с Виктории очки и, не дав ей опомниться, впился в губы поцелуем. Она больше не могла сопротивляться, борьба с собой — самая изнурительная борьба.

Они целовались и целовались, обнимали и ласкали друг друга так долго, словно ждали этого целую вечность. Вадим навалился на Викторию всем телом и с жадностью целовал ее губы, щеки, глаза, никак не мог остановиться. Он целовал Викторию без всяких приворотов. И ему этого хотелось больше, чем когда-либо. Почудилось, что он на крыше мира и Вселенная у его ног. Раскинув руки, он дышит полной грудью и впитывает силу ветра, солнца, он падает в небо и летит…

— Мы сошли с ума, — сказала Вика, понимая, что все-таки надо попридержать коней, иначе, поддавшись безудержной страсти, они прямо здесь и сейчас начнут раздеваться.

— Я хочу быть с тобой, — хрипло произнес Вадим. Он в упор смотрел на Викторию, густые черные ресницы даже не моргали, зрачки расширились, — кажется, я люблю тебя, Корецкая!

Она счастливо засмеялась, тоненько, словно зазвенела.

— Тогда почему все время ты мучил меня?

— Я не был уверен.

— В чем?

— В том, что ты любишь меня, — Вадим вздохнул. — Знаешь, чего больше всего на свете боится мужчина? Быть смешным! Я не хотел, чтобы ты смеялась над моими чувствами. Я не хотел участи Антона, зная его историю.

Она покачала головой.

— Ты еще глупее, чем я думала. Вадим, неужели ты не заметил, как я смотрю на тебя, как я слушаю тебя, ловя каждое слово, ради тебя я изменилась не только внешне, но и внутренне. И знаешь, мне понравилось умнеть.

«Умненькая у̀чица

над столом склоненная,

щурится, очкарица,

вредница-ехидница…10»,

— процитировал Вадим.

Виктория засмеялась.

— Скажи честно, ты в Питер поехал из-за меня?

— Хочется слукавить, но опасаюсь очередной вспышки гнева и кулаков, — пошутил Вадим, — конечно, из-за тебя. В какой-то момент я осознал, что соскучился по тебе. Это произошло внезапно, но несомненно, что в душе что-то осталось после той ночи. Поэтому я поехал в Беляниново, так как осенью уже перебрался в город. Я бродил по полям, по лесу, ходил к реке. О многом думал, многое вспоминал и пришел к выводу, что меня еще никогда так не любила женщина. Все твои выходки, интриги, даже козни были продиктованы желанием завоевать меня. Тогда я это не воспринимал. А сейчас, сейчас словно глаза открылись. И мне захотелось тебя увидеть. Но потом…

— Потом ты испугался, — догадалась Виктория.

— Да, — признался Вадим, — я не подумал о том, что за прошедшие месяцы ты могла меня просто разлюбить, забыть. И была бы права, в Беляниново я вел себя не очень-то любезно, выказывал свое пренебрежение, даже неприязнь, демонстративно избегал общения, даже грубил. Как ты могла влюбиться?

— Если бы я знала этому объяснение.

— Я счастлив, что ты его не знала, не знаешь и по сей день, — Вадим плотоядно посмотрел на ее губы. — Поцелуй меня, — потребовал он.

— Я должна подумать, — Виктория показала ему язык.

— Что ты хочешь за поцелуй? — деловито осведомился Вадим.

— Выйди из машины и громко крикни, что любишь меня.

Они вернулись в Москву во вторник утром. Ехали на машине всю ночь, однако Вадим не чувствовал усталости, прилив сил был потрясающим, хотелось горы свернуть. Москва их встретила ярким, почти весенним солнцем, выпавший снег успел растаять, превратившись в блестящие на солнце лужи. Конечно, снег еще выпадет и наступит настоящая зима с морозами, Новым годом, Рождеством и обязательно с надеждой на счастье.

Вадим втиснул автомобиль между другими на узкой парковке недалеко от цветочного магазинчика, в котором, не раздумывая, купил орхидеи.

— Филипп, мы же вышли просто на прогулку, — возле витрины с розами стояли двое. Девушка обернулась, увидела Зорина. Внезапно ее лицо осветилось улыбкой.

— Вадим?

Услышав свое имя, он повернул голову.

— Настя, — только и сказал, не поверил своим глазам. Встреча