Доехали быстро, Надя всю дорогу ломала голову над выходкой Никиты, но больше донимать его вопросами не решалась. В конце концов, они, хоть и долго не виделись, но у нее не было причин не доверять Никите. Ничего плохого не произойдет, если она узнает о его сюрпризе.

Отвлекшись от раздумий, Андреева увидела иллюминацию кинотеатра «Пушкинский», затем Никита свернул куда-то в переулок, обогнул небольшое здание, тихонько выругался и, наконец, припарковался.

— Идем, — сказал кратко и взял Надю под локоть.

Народу было уже много, Николай увидел отца. Тот появился в сопровождении белокурой девушки.

— Добрый вечер, папа! — Фертовский быстро подошел к ним. — Привет, — поздоровался с девушкой, едва коснувшись ее щеки, — ты сказала, что не сможешь.

— Я все отменила ради тебя, — она натянуто улыбнулась, — представляешь, мы с Владимиром Григорьевичем встретились прямо у входа. Надеюсь, мы не пропустили чего-то важного?

— Без нас ничего важного произойти не может, — самоуверенно заявил Фертовский-старший. Можно было подумать, что он шутит, но Николай слишком хорошо знал отца. Тот, сощурив глаза, принялся осматривать гостей.

— Конечно, — усмехнулся Николай, — отец, ты не меняешься.

— А почему я должен меняться?

— Николя, — вмешалась блондинка, пытаясь увести разговор в другую сторону, — ты говорил, что ждешь каких-то важных персон. Они приехали?

— Нет, не все, — ответил Фертовский-младший и вдруг увидел, как в зал вошел его лучший друг, а с ним она, девушка с изумрудными глазами, испуганная, она оглядывалась по сторонам, нервно поправляла волосы, которые опять выбились из хвоста. Сколько раз Николай мечтал прикоснуться к этим волосам?! Зарыться в них, ощутив запах лета, ветра, дождя, деревни Беляниново и всего того, что могло бы там случиться. Он помнил вкус ее поцелуя, того, единственного, за который чуть не получил пощечину.

— Вот теперь приехали все, — не скрывая радости, произнес Фертовский-младший. Он торопливым шагом направился к Наде и Никите. Они его еще не видели.

— Зачем ты меня сюда притащил? — ощущая неловкость, тихо спросила Андреева у Никиты. Мало того, что она не успела причесаться, еще и одета неподходяще — простенький костюм — юбка и пиджак. — Что вообще происходит?

Тут она увидела Фертовского, который шел к ним, в следующую секунду на одном из стендов она заметила свою фотографию: большую, яркую. Руки похолодели, ноги стали ватными.

— Почему ты не сказал мне, куда мы идем? — Андреева толкнула в бок Никиту. — Я бы хоть переоделась.

— В этом нет никакой необходимости, — заявил он, — если хочешь знать, не одежда красит женщину.

— А что? — не поняла Надя.

— Нагота, девочка моя, и это знает каждый мужчина, и Колька не исключение. Смотри, как горят его глаза! Я бы сказал, что они готовы раздеть одну прелестную девушку, догадываешься, кого?

Глава 61

Виктория села на скамью, сжалась в комок. Еще несколько минут назад такая замечательная баня, в которой она чувствовала оздоровление, сопровождаемое шумным хлестаньем веника Дарьи Осиповны, ее почти мифические рассказы, теперь все это казалось беззвучно-зловещим. Кому понадобилось красть полотенце? А может его Вика забыла в доме? Нет же, она хорошо помнила, как брала его из рук Осиповны — большое, белое, по краям желтые полоски. Принесла его в пакете, повесила на крючок. Неужели парни способны так глупо пошутить? Ну, уж Вадим точно подобным образом не шутит. Он считает себя серьезным, умным и страшно гордится собой. Хотя…хотя Осиповна дважды упоминала о его способности проказничать, его шкодливости и умении втягивать в свои детские шалости Илью. Почему бы сейчас не вспомнить былое?

Вика вздохнула, неожиданно ей ответило эхо — тяжелое, хриплое, будто вздохнула сама баня. Корецкая поежилась. Скорей бы вернулась Дарья Осиповна!

Вика подумала об этом и повернула голову к окну. И хотя на нем висела шторка, в следующий момент девушка увидела промелькнувшую тень, шторка колыхнулась, окно вздрогнуло.

— Дарья Осиповна! — крикнула Вика, и опять ей ответило жуткое эхо. Оно прокатилось по всей бане, отталкиваясь от стен, затем исчезло на полоке, где живет банник. Дарья Осиповна сказала, что именно там. Неужели…

В ответ на мысли Виктории зашипели камни, словно на них плеснули водой. Повалил пар. За окном опять промелькнула тень. Корецкая поняла, что сходит с ума. Страх был таким сильным, что она в одну секунду поверила во все россказни Дарьи Осиповны. Поверила и ужаснулась. Здесь, в этой бане, обитал самый настоящий злой дух, и он решил наказать именно её — Викторию Корецкую! А ведь было за что! Именно в бане эта глупая девка решила околдовать парня да еще в магическую ночь. Она потревожила нечистую силу, прибегла к ее помощи. Но даже ребенку известно, что за все приходится расплачиваться. И что теперь? Вадим ее не любит, а расплата за грех неминуема. Как там рассказала в быличке Дарья Осиповна: мужика еле спасли? Но за него боролись люди, жена, молилась знахарка! А что же остается Вике — погибнуть?

Она часто-часто задышала, не понимая, что от дикого, животного страха ей просто не хватает воздуха. Господи, умереть здесь и сейчас? Так нелепо, в чужой бане? За то, что она всего лишь раз оступилась! Но ведь успела раскаяться и попросить прощения.

Вику затрясло, кожа покрылась мурашками, стало холодно, даже забил озноб, несмотря на жару в бане.

«Не хочу умирать, — пронеслось в голове, зубы отбивали дробь. Веник, которым ее хлестала Осиповна, выпал из кадки. — Сейчас он начнет меня хлестать, — еле шевелящимися губами произнесла Вика, — и захлещет до смерти». Она смотрела на веник расширенными от ужаса глазами и ждала. Сейчас…

Неожиданно погас свет. Это обстоятельство вывело Корецкую из ступора, заставило ее завизжать чисто по-бабьи и ринуться к выходу.

Сама не понимая, как в кромешной тьме, она нашла выход, Вика выскочила в предбанник. В считанные секунды она натянула костюм на влажное распаренное тело и, схватив куртку, выскочила на улицу. Бежала к дому, не чувствуя ни холода, ни расстояния. В голове билась лишь одна мысль: «Спастись!»

В коридоре стоял Илья, Виктория прямиком попала в его объятья. От пережитого кошмара разревелась, не в силах что-либо объяснить.

— Ну, что ты, — Илья прижимал ее к себе и гладил по волосам, — успокойся, все хорошо!

Но Виктория была безутешна, она всхлипывала, нервно икала, терла глаза и опять плакала.

— Все хорошо, — Илья достал платок. Они стояли в коридоре и обнимались. Рыдания Вики становились все тише.

Вера Ильинична остановила нянюшку, которая шла с полотенцем. Теперь уже поздно, Вика сама прибежала в дом.