и не остыла. Осиповна любила, когда идет снег, это напоминало о вечности и о той жизни, что была уже позади. А началась она в самой простой русской деревне…

Вдоль деревенских улиц тянулись дома, деревни переписывали не по домам, а по числу дворов. Крестьянский двор, помимо жилого дома, включал в себя целый комплекс строений: приусадебные пристройки, гумно, на нем — ток, неподалеку — овин. На дворе, напротив дома на гумне, за околицей, находился амбар, в нем сусеки. Те самые, о которых говорится в русских сказках. В границах двора размещалась конюшня и сеновал. Но самое интересное — это баня. Ставились они обычно на берегу реки. У каждой семьи должна быть своя баня: в ней мылись, веником и жаром лечили болезни, даже рожали. Строилась баня просто, без затей, однако все в ней было продумано до мелочей. Вытянутый сруб разделен на две части: небольшой предбанник и более просторное отделение, где парились и мылись. В углу у порога устроен очаг или калильная печь, каменка. Это искусно сложенная груда камней с отверстием для топки. Дым из очага должен подниматься вверх и выходить через волоковое окно. Когда камни раскалялись, а сама баня достаточно прогревалась, ее проветривали, окно закрывали вытяжной доской и на некоторое время оставляли «выстаиваться», для удаления угарного газа.

Воду грели следующим образом: в деревянные бочки заливали холодную воду, а потом бросали в нее раскаленные камни. Вода нагревалась так, что кипела ключом. Вдоль стен бани ставили лавки, а у дальней от двери стены — высокая лежанка со ступеньками — полок, на ней и парились.

Наши предки знали, как строить баню, где ее лучше поставить, какое дерево использовать для постройки — осина или липа. В том, как ее топить, тоже были свои премудрости. Подбирать поленья лучше березовые, чтобы они горели одновременно. Жар должен быть сухим. Водой, которой запаривали веник, обычно мыли голову, дабы волосы были здоровыми. Березовый настой придавал свежесть телу, бодрость духу. Веники делали из березы бородавчатой, дуба, пихты. Отношение у наших предков к бане было двойственным: верили, что баня все грехи смоет, в то же время считали ее опасным и нечистым местом. А вот почему — говорить не стану, — хитро улыбнулась Осиповна, посмотрела на каминные часы из агата, влитого в бронзу — настоящий антиквариат, — идите в баню, если желаете попариться. До полуночи не так много времени.

— До полуночи? — тревожно переспросил Вадим.

— Да, до полуночи, — подтвердила нянюшка, — много чего может произойти, если относиться легкомысленно к серьезным вещам. В бане можно находиться лишь до полуночи, в том случае безопасно. А потом, потом пеняй на себя.

— И что же может произойти? — скептически усмехнулся Вадим. Он многозначительно посмотрел на Викторию, та отвела взгляд.

— Лучше лихо не будить, — Осиповна покачала головой. Не может быть, чтобы она говорила серьезно. Нет, Вадиму, конечно, нравились сказки няни Осиповны, но он никогда в жизни не стал бы в них верить и уж, тем более, чего-то опасаться. — Больше ничего не скажу, Вадим, умерь свое любопытство. Вера Ильинична, в баню-то пойдете сегодня? — няня сменила тему, теперь точно бесполезно расспрашивать, будет молчать даже под пытками.

— Нет, Осиповна, — хозяйка покачала головой, — у меня сегодня пошаливает сердечко, — неохотно призналась она.

— Ну и ладно, — согласилась нянюшка, — а мы с Викой попаримся? Все хвори и обиды как рукой снимет, тем более, что наша гостья простыла немного, так ведь? — она подмигнула Корецкой так, будто все про нее ведала, — климат у нас суровый, ветра да сырость. Вот баня и нужна.

«Откуда Осиповна знает про обиды? — промелькнуло у Вики. — Или я такая глупая, что у меня все на лбу написано, или Осиповна, и вправду, старая премудрая волшебница?»

Решили, что первыми париться пойдут женщины. Дарья Осиповна опасалась, что если баня пропарена основательно, с непривычки Виктории будет тяжело. А так сначала еще можно терпеть.

Вике была приятна ее забота. Ну, точно, добрая волшебница!

Корецкая еще издали увидела баню — небольшой сруб с низкой треугольной крышей, очень похож на баню в Беляниново, ту самую. Вот только предбанник больше и вешалка резная. С улицы тянуло прохладой, а из парильни — жаром.

— Раздевайся, — широко открыв дверь, следом вплыла нянюшка, сразу стало холодно, — уж не обессудь, но попарю тебя, девонька, как следует. Смоем все грехи и прегрешения, очистим тебя от скверны плоти и духа. Чего смотришь удивленно? Осиповна немножко разбирается в людях.

Вика кивнула, почему-то так хотелось ей поверить. Она быстро разделась и, осторожно ступая босыми ногами, вошла в парильню. Все было, как описывала Осиповна, или почти все. Неважно. Стоит только включить воображение, и ты почувствуешь себя в настоящей русской бане прошлых времен.

Корецкая взяла из деревянного ушата дубовый веник, понюхала его, слегка хлестнула по руке. Ощущение было, пожалуй, приятным.

— Совсем не так, — в дверях появилась Дарья Осиповна. Она, переваливаясь и приподнимая длинную рубашку, преодолела высокий порог, — ложись-ка на лавку удобно, расслабься и про все забудь, — приказала нянюшка и отобрала у Вики веник. Та повиновалась и вытянулась на самой широкой лавке. — Париться тоже надо уметь. Сначала веником гонят пар к телу, вот так, — нянюшка почему-то стала перемещаться бесшумно и быстро, словно двигалась по воздуху, движения были привычными и отточенными.

— Затем я легко касаюсь кожи листиками и веточками, чувствуешь? — Виктория явно ощутила пробегающие по телу мурашки удовольствия. Распаренные листья словно ласкали ее. В этот момент все эмоции, переживания, страхи и сомнения куда-то отошли, растворились в банном пару. Происходило чудо, все как в сказке, да и волшебница рядом.

А волшебница тем временем принялась хлестать Вику уже всем веником, причем хлестала только вдоль, поперек, сказала, нельзя.

В какой-то момент Корецкая поняла, что больше не чувствует своего тела, она невесома. Она словно рождалась заново. Вот почему предки так любили баню!

Вика находилась в странной полудреме: веки просто не хотели разлипаться, язык отказывался произносить внятные звуки, тело было где-то там, под потолком, оно покачивалось в сладкой истоме, но сознание… оно оставалось таким ясным, что удивлению не было предела. Неужели так происходило очищение?

Дарья Осиповна сняла с себя абсолютно мокрую от пота рубашку, умело поработала веником и со своим телом. Потом плеснула на камни воды, которые сердито зашипели. Повалил густой пар, Дарья Осиповна подошла ближе к камням. Кожа ее покрылась красными пятнами. Валивший пар, казалось, обжигал даже дыхание. Хорошо, что Виктория лежала на лавке в самом дальнем от камней углу. Здесь дышалось легче. Она ощутила это