Отпечатки пальцев, конечно, сняли, но Аня тоже не просто так ночь провела.

Она протерла все поверхности, до которых добралась, а потом сверху наляпала своих пальчиков. Если где пальчики Эреша и сохранились, найти их было не проще, чем иголку в стоге сена.

Допрос результатов не дал.

Алиби у Ани тоже было. Стопроцентное.

Она два раза за ночь выходила из дома, один раз в киоск, ей позарез сока захотелось, а второй раз в аптеку. И камеры ее сняли.

Не успела бы она в Шамановку, никак не успела. Если только нуль-транспортировкой, в которую капитан не верил.

Картина получалась удручающая.

Трахаться, простите, никому не запрещено. Хоть бы и с кем, если по доброй воле.

Преступник?

На нем не написано, а за секс у нас не сажают, спи ты хоть с Чикатилой.

Такси вызвала, да. И что? Тоже не преступление, капитан и сам был грешен. Сколько раз вызывал такси что для себя, что для знакомых… дело-то житейское.

Следов нет.

Мужские вещи, конечно, были. Но не в тех количествах.

Когда двое живут вместе долгое время, это отпечатывается.

Два стаканчика для зубных щеток в ванной, два набора полотенец, тапочки, какие-то инструменты, туалетная вода… да много чего. Здесь были вещи, но у капитана создалось ощущение, что хозяин вещей здесь не живет, а просто приходит. Иногда, в гости…

Допрос и задержание на трое суток?

Это не рядом с Ниной, которая злобно сверкает глазами, ой не рядом. Дай волю журналюге, такой грязью всех польет, не отмоешься. Полковник потом его в асфальт закатает на раз и скажет, что так и было.

Нет, это не выход.

А что делать?

Да хотя бы чаю выпить. С голубцами.

Аня делала их впрок, замораживала, а потом разогревала в микроволновке. И голодному, усталому капитану они показались просто даром богов.

Революцию кое-как спровадили, Нине Аня пообещала позвонить, как полиция уйдет, а сама принялась кормить бедолаг.

Капитан, конечно, не болтал. Но есть тайна следствия, а есть то, что через сутки будет знать весь город.

Вот это и можно рассказать девушке.

Про двенадцать трупов, к примеру. Все равно ведь узнают, такое событие.

Или про национальную принадлежность трупов.

Нацисты и фашисты? Из Луганска?

Какой ужас!

А что – они вот все-все сюда переехали оттуда? Жуть кошмарная!

Капитан только фыркнул.

– Вы думаете, у нас в России кретинов мало?

Аня о них не думала, но и в наличии не сомневалась. Иногда кажется, даже слишком много, куда ни плюнь – одни кретины. А при чем тут диагнозы?

Как оказалось, из Луганска было всего двое. Сеня и один его друг.

Остальные – местные.

У нас, конечно, нельзя регистрировать нацистские организации, но против клуба любителей канареек, к примеру, полиция не возражает. А что там, на собраниях, про Гитлера и Гиммлера говорят, ну так что ж?

Говорят, когда у Гиммлера канарейка сдохла, он рыдал неделю, но смертные приговоры подписывать ему это не помешало[15].

Сеня оказался не промах и единомышленников нашел быстро. А потом его нашел Пономарь.

О последнем факте Ане не рассказывали, но и не надо было, она и так знала. И факты сложила быстро.

Не просто так Сеня бежал именно сюда, кое-какие подвязки и знакомства у него, видимо, были. А нет – так обзавелся, все подлецы такие контактные, когда им нужно, просто само обаяние.

Отсюда и двенадцать трупов. Два – Сеня с подручным, один – Маня, остальные девять – местные идиоты, которым идеи рейха покоя не давали. Это ж так приятно – знать, что ты выше остальных. Причем не приложив для этого никаких усилий, просто тебя сделали правильные родители. И все.

А тебе не надо быть умным, сильным, смелым, добрым… да вообще никаким не надо быть! Ты уже высшая раса, просто по праву рождения.

Шикарная идея. И последователей она себе всегда найдет.

Как говорится, нет хороших и плохих наций, но в каждой нации есть свои подонки. И судить по ним обо всех остальных – глупо и гадко.

А то, что негодяи собрались в стаю… это закон природы.

Стаи шакалов, гиен, прочих падальщиков – так легче охотиться, так они опаснее. Все уже описано Дарвином – и до нас. Стоит ли удивляться, что приезжий мерзавец нашел себе в подручные местных мерзавцев?

Нет, не стоит.

Было ли Ане их жалко?

И снова – нет. Может, они бы и опомнились, и одумались, но… что они – не понимали, что их позвали убивать человека?

Если бы туда Димка поехал, был бы труп. И милых мальчиков это не пугало. Так что ж вы хотите?

Как аукнется, так и откликнется, и другого закона не существует. Это вам не процессуальные нормы, это основы мироздания.

Пришел убивать – и будешь убит. Судьба…

Когда ничего не добившийся капитан откланялся, Аня отзвонилась Нине.

– Ушли.

– Все нормально? Тебя не дергали? Не подозревали?

– На допросы, думаю, еще вызовут не раз. Но это дело житейское…

– Ань, ты держись, а я, если что, помогу.

– Спасибо, Нина.

– Кушай тортик, думай о хорошем… сволочи все мужики!

– Это – да.

Аня, правда, имела в виду не Эреша, а Сеню с присными, но кого интересуют такие детали?

– Им бы только до постели дорваться, а мы потом расхлебываем.

Аня согласилась с каждым утверждением. Они с Ниной всласть поругали подлых мужчин, повздыхали и распрощались. Женщина мрачно поглядела на торт, который стоял в холодильнике.

Остаточки – от чая капитан и оперативники тоже не отказались.

– Все удовольствие испортили.

Но…

Кусочек торта остался. И Аня решительно вытащила его из холодильника.

Порочный путь заедания стресса? Потом попа в дверь не пролезет?

А и идите вы, товарищи, лесом и полем!

Должно быть в жизни хоть что-то хорошее? Хотя бы углеводы… с зефиркой, умм…

* * *

Вечером капитан отчитывался своему начальству. И ответы были неутешительны.

Подозреваемый есть. Некто Тенишев Эреш Илаевич.

А вот дальше – плохо. Подозрения есть, улики есть, даже свидетели и отпечатки пальцев есть. А вот человека нет.