Нарисовать треугольник на полу, положить на один из лучей артефакт переноса, на второй – Сеню, встать самому…

Мучительная смерть?

Да, достаточно болезненная. Конечно, это не несколько дней пытки, но тоже неплохо…

Артефакт заряжался медленно, но верно.

Эреш действовал по одной и той же схеме.

Разбудить, уложить, прочитать заклинание, убить. И плевать на крики, стоны, мольбы, слезы, предложения подкупа… Эреш трудился, как пахарь на пашне, и не испытывал никаких угрызений совести или, упаси боже, сомнений, колебаний и трепетаний! С чего бы?

Аня ему показывала фотографии из «лагерей смерти», рассказывала, что такое фашизм, нацизм, давала читать материалы…

А если вы так поступаете с людьми, чего удивляться, что так поступили и с вами?

Неохота? Больно?

А вашим жертвам больно не было?

То-то же…

* * *

Василиск уже жертвопринес девять человек, когда снаружи послышался крик.

Хруст ветвей, треск…

Подкрепление прибыло?

Ага, и сразу убыло. Змеи приказ хозяина выполняли четко, никто не пройдет. Это вам не часовые, которые могут отвлечься, уснуть, отойти в кустики, это – змеи.

Да, укус гадюки далеко не всегда смертелен, даже если она впрыскивает полную дозу яда, но люди так смешно их боятся…

Убивает не змея, убивает страх.

Эреш прищурился в темноту.

Змеи шипели, и он слушал, что они говорят.

Подъехали двое, остановились на некотором отдалении от дома. Один вышел, пошел к дому, был укушен, убежал.

Второй повез его к врачу.

Жаль, двумя жертвами меньше, но и так должно хватить…

Эреш прикинул по емкости артефакта.

Выходило, что даже десяти человек хватит, но не отпускать же остальных? Подручного Сени – того понятно, надо убить.

Марию?

А-а, эту тоже не жалко. Не из-за ее моральных качеств, нет. Просто василиск не собирался оставлять рядом с Аней возможного врага. Кто ее знает, придет женщине в голову, что Аня – причина всех ее бед, а ведь может, еще как может…

Дима проговорится или Марина, ну и… На что способна женщина, которую лишили перспектив на обеспеченную жизнь, Эреш знал по личному опыту. На месть. Бессмысленную и беспощадную.

Пусть лучше послужит благому делу, отдаст свою силу для накопителя.

Жестоко?

Да помилуйте, приговаривать родственника к смерти – это правильно, а ответить тем же – жестоко? Василискам такой подход неясен, они точно знают, что убийцу надо убить. И действуют.

И ведь помогает!

Эреш остановился, только когда на полу оказалось двенадцать тел, а нарисованный им в самом начале жертвоприношения треугольник полностью скрылся под слоем крови. Василиск тоже был весь в крови, трусы выкинуть придется.

И в таком виде отправляться в другой мир?

Вот еще не хватало!

Принять душ, выпить кофе… и надо собираться.

Эреш так и поступил. Отмылся, начертил в другой комнате кровью жертв пентаграмму переноса, сварил себе кофе, выпил…

Вытащил из кармана телефон.

– Аня…

Женщина ответила сразу, словно ждала звонка.

– Да…

– Я ухожу.

Она молчала. Минуту, а может, вечность? Но наконец…

– Прощай. Удачи тебе… и береги себя.

– Ты тоже береги себя.

– Обещаю, – хрипловатый голос, странные нотки… она плакала?

Хотя Эреш и так знал ответ. Плакала… и переживать будет, и любит его…

Но пока они не произнесли вслух эти слова, он еще может уйти. Может… она дает ему свободу выбора, свободу воли…

И все же василиск не выдержал.

– Я люблю тебя. Аня, я так люблю тебя…

Из телефона послышался хриплый смешок.

– Я тебя тоже люблю. Пусть у тебя все будет хорошо…

– Я вернусь, если получится…

– Я буду тебя ждать. Обещаю. Я тебя всегда буду ждать.

– Прости меня. Пожалуйста.

– Тебя не за что прощать, любимый. Возвращайся, когда сможешь. Я буду тебя ждать.

– Я люблю тебя.

Эреш щелкнул кнопкой, понимая, что теперь уходить станет вдвое тяжелей, но…

Шаг, второй…

За околицей деревни глухо завыла собака. И под этот вой василиск начал читать старое заклинание перемещения.

К родной крови.

Ты можешь перейти в любой мир, в котором есть твоя родная кровь. Можешь…

И когда расплылось пространство, скручиваясь в причудливые спирали, когда завертелись вокруг василиска громадные цветные пятна, когда темнота обхватила змеиное тело, словно оковы, обитые бархатом, и повлекла за собой, он пытался еще запомнить мир, в котором был.

Он пытался…

* * *

Аня ревела ночь.

Потом ревела весь день и прорыдала бы еще больше, но кто б считался с ее мнением?

Явилась Нина, позвонила Марина, прорезались Петька и Чапай…

Аня поняла, что спокойно ей погоревать не дадут, и решила временно отложить важное дело. Еще наплачется… следующей ночью.

Забавно, что и Нина, и Марина явились с одним и тем же…

Шамановка была потрясена этой ночью.

Может, в мире василисков и принято проводить массовые жертвоприношения, а вот в России это как-то не практикуется. Двенадцать трупов со следами ритуала, треугольники и пентаграммы, куча отпечатков пальцев неизвестного человека, который, судя по всему, был один, и один пришел, связал, перерезал двенадцать человек…

Да, еще погибли две личности, печально известные в той же Донецкой и Луганской областях. Там бы неизвестному руку пожали, даже не дав ее отмыть от крови. Но скромный герой решил не показываться миру – исчез.

В буквальном смысле слова.

Один пришел, а вот вышел?

Нет, не вышел.

Следы его заканчивались в доме, в пентаграмме, словно он в нее вошел – и не вышел. А куда тогда делся?

Превратился в птицу и улетел?

Полиция в такие чудеса верить отказалась наотрез. Но объяснений не было.

Зато они были у Нины, которая догадалась по рисункам… она-то видела, как работает Эреш.

– Ань, его работа?

– Нина… какая разница?

– Ты серьезно?

– Он уехал. Навсегда.

И так это было сказано, что журналистка в Нине притихла и съежилась, а человек…