Он замер как раз в тот момент, когда намеревался поцеловать меня в губы, и посмотрел на меня так, словно сомневался, в своем ли я уме.

– Зачем тебе это?

– Просто спросила.

– Я слышал, что ты спросила, Кейтлин! – отозвался он сердито. – К чему этот вопрос?

– А что в нем такого особенного? – притворно обиделась я.

Он перевернулся на спину и запустил пальцы в волосы. Ночная прохлада окутала мое тело, лишившееся его тепла. Лиам молчал. Я видела только его подсвеченный лунным светом профиль. Если я и не могла разглядеть выражение его лица, то по ритму дыхания догадалась, что он расстроен. Наконец, вздохнув, он сказал:

– Примерно пять месяцев. Она вертелась вокруг меня с самого Hogmanay[70].

Я закрыла глаза и закусила губу.

– И ты…

Он лег на бок и заставил меня посмотреть себе в лицо. Глаза его блестели в темноте.

– …переспал с ней, – сухо закончил он за меня.

Я не отважилась сказать это вслух, только кивнула.

– Кейтлин, что происходит? К чему все эти расспросы? Не понимаю!

Я уже пожалела, что завела этот разговор. Покраснев от смущения, я повернулась к нему спиной. Нет, лучше прекратить эти расспросы и найти другой способ предостеречь его! Я прислушалась к шумному, несколько беспокойному дыханию у себя за спиной.

Лиам между тем решил продолжить начатое и, просунув руку под одеяло, стал очень нежно поглаживать меня. Потом он бережно поцеловал розовый, чуть припухший шрам на плече. Что касается меня, то следом за одним вопросом возник другой. И этих вопросов оказалось так много, что стало понятно: я не успокоюсь, пока не услышу на них ответы.

– Лиам, что ты к ней чувствовал? – произнесла я едва слышно.

– Но зачем тебе это знать, a ghràidh mo chridhe? – спросил он, лаская мой живот.

– Я хочу знать. Я должна знать, – ответила я охрипшим голосом. – Если бы я не появилась в твоей жизни, то это она, а не я была бы сегодня ночью здесь, в твоей постели. Ответь мне, Лиам!

Он перевернул меня на спину и внимательно посмотрел мне в лицо, словно бы ища тень временного помутнения рассудка. По его лицу ничего понять было невозможно. Буркнув что-то себе под нос, Лиам снова лег на спину и закрыл лицо руками.

– Бога ради, Кейтлин! Зачем ворошить прошлое?

– Это прошлое не такое уж далекое, замечу тебе! Отвечай!

С минуту он помолчал, словно подыскивая слова, потом вздохнул и снова повернулся ко мне лицом.

– Хочешь правду? Хорошо!

Внезапно мне стало настолько не по себе, что я с трудом проглотила подступивший к горлу комок.

– Да, я занимался с ней любовью, – признался он. – Меган… она очень манкая, ну, в смысле плотских удовольствий. К тому же она сама мне себя предложила. А я – нормальный мужчина, поэтому…

Слова его терзали мое сердце, словно удары ножа. Я злилась на Лиама за то, что он ответил на мой вопрос, да еще так жестоко. И все же какая-то часть меня, несмотря ни на что, хотела слушать то, чего я предпочла бы не знать. Почему? Да потому что это было нужно, чтобы развеять сомнения. Правда, какой бы жестокой она ни оказалась, все же предпочтительнее душевных терзаний. Лиам кашлянул.

– Но это все, что мне в Меган нравилось, – резко заявил он. – Мне нужно было от нее только ее тело. И она ничего для меня не значит. В отличие от тебя!

– А последний раз, когда ты… вы занимались с ней любовью?

– Боже мой, Кейтлин! Зачем ты сама себя мучишь? Какое тебе дело до этих старых историй? Забудь про Меган…

– Не могу. Она ждет ребенка и…

Лиам словно окаменел. Все, я проговорилась! Закрыв глаза, я ждала его реакции, но ее все не было. Наконец он шевельнулся и отодвинулся от меня.

– И когда ты об этом узнала? – спросил он после довольно продолжительного молчания.

– За день до моего отъезда.

– Она сама тебе сказала?

– Да. И с огромным удовольствием. Но здесь никто еще не знает, если не считать Эффи и, конечно, Исаака.

Кровать вздрогнула. Я решилась открыть один глаз. Лиам сидел на краю кровати спиной ко мне, обхватив голову руками. Сердце мое сжалось. Я вдруг почувствовала себя круглой дурой. Нет, мне не хотелось, чтобы он узнал правду таким вот способом! Лучше бы ему рассказал кто-то другой, а не я!

– И она сказала, что это мой ребенок?

– Да.

Он задумался.

– Она могла и соврать, – после паузы вымолвил Лиам.

– Я знаю, я сначала так и подумала, но теперь мне кажется, что это была правда. В тот день, когда мы вернулись из Лохабера, она пришла сюда, к тебе домой, и никак не ожидала увидеть меня. Она была в отчаянии. И тогда я поняла, что Меган сказала мне правду… ну, о своей беременности. Остается только выяснить, кто отец ребенка.

– Боже! Боже мой! – выдохнул он.

– Лиам, она утверждает, что беременна уже больше месяца. Как ты думаешь…

– Месяц… – едва слышно пробормотал он. – Месяц… ты говоришь?

И он потер лицо руками. Медленно встал, взял рубашку и надел ее. Судя по всему, мои слова обрушились на него, словно поток ледяной воды. Лиам с упреком произнес:

– Кейтлин, почему ты ждала до сегодняшнего дня, чтобы рассказать мне об этом?

И он пронзительно уставился на меня в ожидании ответа. Он, конечно, заметил, как сильно я расстроена, однако не подошел ближе. Я видела, что глаза его блестят, но выражения их в темноте рассмотреть не могла.

– Я решила, что кто-то хочет меня… сглазить, – сказала я. – И испугалась. Исаак вполне мог разозлиться на тебя. Тебе нужно быть с ним осмотрительнее. Несчастный случай с ножом, возможно, и есть начало мести.

– Чушь! Ему-то из-за чего на меня злиться? И откуда у тебя вообще такие глупые мысли? Смешно! Меган никакая не колдунья!

– Лиам, я нашла засушенную птичью лапку с черной лентой у себя в белье. И из дома пропали вещи. Я уверена, это дело рук Меган или Исаака. Они приходят сюда, когда нас нет дома, и…

– Ты просто потеряла эти вещи, – сухо перебил меня Лиам.

– Так же, как ты потерял прядь волос Анны?

Он замолчал и замер на месте, уставившись в темноту. Я ударила по больному месту. Лучи лунного света, проникавшие в комнату через окно, отражались от его мокрых волос. Грудь его тяжело поднималась и опускалась.

– Ты не должна была скрывать это от меня, – жестко произнес Лиам. – Ты знала, что Меган беременна, но не сказала мне об этом. Кейтлин!

– Лиам, прости меня! Я знаю, что…