Полчаса они отдыхали, поглядывая на россыпь мирно лежащих на дне озера камней. Гнедич курил одну сигарету за другой, и Пашин наконец обратил внимание на его состояние.

— Что с вами, Юрий Дмитриевич? Вы, по-моему, нервничаете. Что-то случилось?

Подполковник покосился на Антона, докурил сигарету, выбросил в воду.

— Случилось.

— Так поделитесь с нами своими заботами.

— Антон уже знает.

— Да? — Илья посмотрел на Громова, переживающего неприятное чувство обмана. — О чем же вы там сговорились?

— Расскажите, Антон, — буркнул Гнедич.

— Нет уж, вы сами, — отрезал Антон. — Это ваши дела.

Гнедич снова закурил и медленно, хотя и лаконично, сообщил Илье о замысле начальства сопровождать экспедицию группой поддержки и о ее гибели. Пашин выслушал исповедь подполковника молча, посмотрел на Владиславу, в глазах которой протаял испуг, и бросился к штурвалу.

— Поехали!

— Куда? — растерялся Гнедич.

— В лагерь. Кто даст гарантию, что то же самое не повторится с нашими ребятами? Эх, подполковник, подполковник, как вы все усложняете!..

Лодка, ведомая Ильей, с Владиславой на борту, сделала вираж, набрала скорость, устремилась к острову. Антон, видя, что Гнедич все еще в ступоре, завел мотор второй лодки и поспешил следом.

Попытки Серафима развеселить женщин в лагере не увенчались успехом. Обе заняты были своими мыслями и не реагировали на анекдоты и рассказы инструктора Школы выживания о своей жизни. Лишь однажды Валерия отметила удачный афоризм Серафима, вряд ли ему принадлежавший, о том, какой женщине Тымко отдает предпочтение.

— Женщина, которая умеет готовить и не готовит, — сказал он с умным видом, — намного лучше той, которая не умеет готовить, но готовит.

Анжелика на эту сентенцию ничего не сказала, а Валерия заметила, что критерий отбора претенденток на сердце Серафима столь узок, что объяснить три его развода никак не может. Почувствовав дружеский совет не трогать женскую половину экспедиции, обиженный Тымко залез в палатку и вскоре захрапел. Женщины оказались предоставленными сами себе.

Приготовив ужин, они искупались, пользуясь свободой, и решили сходить на кладбище, посмотреть на подземный ход, обнаруженный Антоном.

— Давай возьмем с собой Серафима, — предложила осторожная Валерия. — Он, конечно, болтун, зато хороший боец.

— Пусть спит, — махнула рукой Анжелика. — Во-первых, тут недалеко, успеет прибежать, если что случится, а во-вторых, мы не собираемся исследовать, куда ведет ход. Любопытно все же, зачем столько склепов здесь наготовили, кого собирались хоронить.

Женщины брызнули на себя репеллентом от комаров, Валерия взяла фонарь и нож, Анжелика один из карабинов, с которым умела обращаться, и они не спеша побрели через лес к старому кладбищу, разговаривая о камне с изображением беса, о подруге Ильи, об Антоне, незаметно превратившемся в соперника мужу Валерии. О своих чувствах Валерия говорить не стеснялась, она была так давно знакома с Анжеликой, что могла говорить с ней о чем угодно, не боясь, что их беседы станут достоянием чужих ушей.

В лесу женщины немного приутихли, сумрачная таинственная атмосфера здешних мест заставляла их оглядываться и прислушиваться ко всем шорохам. Валерии даже показалось, что она видит тающий в стволе дерева силуэт человека. Пожалев, что согласилась на авантюрную вылазку, не предупредив Серафима, она уже хотела предложить Анжелике вернуться, но в это время они вышли к кладбищу и наткнулись на крест, под которым начинался спуск в подземелье.

— Не нравится мне здесь, — вполголоса проговорила Валерия. — Неуютное место, правда? Удивляюсь, как ты могла уснуть в склепе. Я бы, наверное, от страха померла, хотя трусихой никогда себя не считала.

— А я в детстве всегда с ребятами по всем подвалам и канализациям лазила, — рассмеялась Анжелика. — У меня иммунитет к подземельям. Давай фонарь, я первая спущусь.

Она включила фонарь и стала спускаться по ступенькам вниз, в темноту отверстия в могильном холме, полускрытого травой и дерном. Скрылась из глаз, только звуки ее осторожных шагов долетали наверх, да шорох осыпающихся камешков. Потом раздался тихий голос:

— Спускайся, я посвечу.

Валерия нервно оглянулась — ей снова показалось, что на фоне деревьев мелькнула призрачная фигура человека, — и быстро полезла в темноту подземного хода, стараясь не касаться руками его выщербленных, в паутине травяных корней, стен.

Ступеньки лестницы вели глубоко вниз, метров на пятнадцать, по оценке Валерии, никуда не сворачивая и не петляя, только дважды переходя в площадки метровой ширины. Высота подземного спуска позволяла идти, не сгибаясь, но Валерия инстинктивно наклоняла голову, чувствуя, как каменная твердь давит и заставляет сдерживать дыхание.

Запахи здесь витали самые обычные, запахи сырости, земли, гниения, болота, старой каменной кладки, но дышалось легко, что говорило о скрытой вентиляции хода.

Анжелика стояла внизу, в начале коридора шириной в полтора метра и рассматривала каменный пол под ногами. Луч фонаря высвечивал какие-то полуистлевшие лохмотья, сгнившие палки и россыпь круглых камешков, похожих на лесные орехи.

— Как интересно! — с дрожью в голосе проговорила Валерия. — Похоже, по этому ходу давно никто не ходил. Как ты думаешь, куда он ведет?

Анжелика подняла фонарь, луч света отразился от какого-то тусклого зеркального листа, перегородившего коридор в десяти шагах от того места, где стояли женщины.

— Зеркало? — удивилась Валерия, разглядывая карикатурно искаженные в зеркальном слое фигуры. Шагнула вперед. — Давай подойдем поближе.

Под ногами захрустели, лопаясь, превращаясь в пыль, коричнево-серые «орехи». В то же мгновение свет фонаря погас. Валерия тихо вскрикнула, остановилась.

— Анжела, ты что?! Включи фонарь.

Послышался тихий треск. Анжелика отступила, продолжая молчать.

— Анжел, в чем дело? Что за шутки? Зачем ты меня пугаешь? — Валерия двинулась назад, с треском давя шарики, но успела сделать только два шага. Потом ей показалось, что на нее накинули плотное упругое одеяло, заглушающее звуки, ударили по голове, и она потеряла сознание, не успев позвать подругу на помощь.

Воткнув носы лодок в песок берега, мужчины бросились к лагерю и увидели идиллическую картину мирной туристической жизни: из палатки доносился храп спящего Серафима, у костра сидела и читала книгу Анжелика, пошевеливая угли длинной веткой.

— Ф-фу! — выдохнул Илья, останавливаясь и с облегчением расслабляясь. — Слава Богу, все тихо! Если не считать храпа нашего славного охранника. — Он обернулся к Владиславе. — Ну вот, зря ты беспокоилась.

Владислава не ответила, во все глаза рассматривая врача экспедиции, потом отступила за спину Ильи и тихо прошептала: