Глаза Эдмонда Анатольевича полезли на лоб. Он побелел, привстал, словно собираясь освободиться от коляски, но рухнул обратно, выгнулся и завыл от боли, как только что выли его слуги. Затем снова встал — на ноги, хотя до этого не ходил! — посмотрел на Тараса черным взглядом.
— Ты опередил меня, Незавершенный. — Это уже заговорил не президент «Купола», а тот, кто жил в нем долгое время, — Конкере. — Но я вернусь! И тогда тебя не спасет даже инфарх…
Рыжайс вздрогнул, глаза его стали пустыми и мертвыми, он схватился руками за воздух, словно пытаясь удержать кого-то, и упал в коляску безвольной массой. Через мгновение он был мертв. Лишь в воздухе некоторое время мистически металось эхо его слов:
— Я верну сь-вернусь-вернусь-нусь-нусь…
Тарас бросил «болевик» на пол, повернулся и вышел.
Механик в оранжевой безрукавке ждал его на причале, вертя головой и приплясывая от нетерпения.
— Кто там кричал? — жадно спросил он. — Аж жутко стало!
— Дьявол, — коротко ответил Тарас.
Отвязав катер, он прыгнул в него, завел двигатель, не обращая внимания на крики механика, и вывел катер на простор Живописной бухты, в начинающийся ливень…
На следующий день, похоронив Тоню, он позвонил Завьялову и сказал, что принимает его предложение…
