На Сенной улице Тарас уже был однажды, пытаясь спасти Елисея Юрьевича, и хорошо помнил расположение комнат и охраны. Два других объекта требовали ознакомления и наверняка охранялись по высшему разряду силами ФСО. Однако Тарас не собирался штурмовать здания или пробираться туда тайно, как ниндзя-лазутчик, поэтому тратить время на изучение территории и самих строений ему не требовалось. Надо было только точно определить, где находится Тоня, а для этого существовали другие методы, нетрадиционные.

Он расположился в гостиной, в кресле, хранившем тепло тела любимой, и почти без усилий вызвал состояние инсайта, перешагнув сразу несколько ступенек медитативного сосредоточения. Зная местонахождение объектов не только на карте Москвы, но и географически, он представил, что опускается сверху на первый из них — лабораторию РЭК на Сенной улице, и включил «локатор» пракамьи1, вдруг отчетливо увидев, как это делается.

Ощущение было такое, будто предметы перед глазами стали прозрачными, покрылись ореолами световых лучей, не видимых в обычном состоянии. Неживые предметы и вещи испускали прозрачно-серебристое, голубовато-серое сияние, живые светились ярче и насыщенней, до радужного, хотя и не столь сильного, блеска.

Лаборатория работала, людей в ней было много, зеленовато-желтые и оранжево-синие ореолы перемещались по всему объему здания, не взаимодействуя друг с другом. Но ауры Тони среди них не наблюдалось. Ее Тарас узнал бы сразу. Дважды просканировав на всякий случай все этажи здания, в том числе подземные, неожиданно заработавшим «локатором внутренней проницательности» Тарас вышел из пракамьи и с минуту отдыхал, прислушиваясь к себе с некоторым удивлением. Покорение еще одной сиддхи прошло слишком просто, буквально волевым приказом, и это радовало и тревожило. Учитель говорил, что сиддхи являются лишь ступенями самореализации и не должны подчиняться эмоциям. Включение же пракамьи произошло от сильнейшего желания увидеть ауру Тони. Что это означало и какие последствия вызывало, надо было разбираться отдельно.

Потом, сказал Тарас сам себе, разберемся потом, сначала — дело.

Он сосредоточился и вышел над Серебряным Бором, на краю которого располагалась усадьба Болотово, владение президента «Купола», занимавшее два гектара леса на берегу Москвы-реки, в тупике Четвертой линии Хорошевского Серебряного Бора. Конечно, местность он видел не глазами, а сферой внечувственного восприятия, и не мог оценить высоту, сложность, красоту и стоимость коттеджа, возведенного здесь, но опасность этого уголка природы оценить смог. Территория владений Рыжайса была напичкана электронными системами наблюдения — он видел их в виде пульсирующей сети фиолетовых лучей и звезд, — охранялась собаками и вооруженными людьми. И здесь тоже не было Тони.

Трижды Тарас погружался в калейдоскоп биополей усадьбы, тщательно отсеивая ореолы живых объектов, людей и животных, но ауры Тони так и не обнаружил.

Навалилась тоска, душу охватило чувство гибельной безнадеги, захотелось бросить все и разбить голову о стену, но он пересилил себя, довел до состояния нейтрального позволения, очистил душу от гнева и печали, и в этом пограничном состоянии прав и вышел над акваторией Живописной бухты, на берегу которой располагался комплекс зданий яхт-клуба «Голубой ветер», принадлежащего Рыжайсу. Хотя официальным владельцем клуба считалась мэрия столицы.

Радужное сверкание пси-ореолов развернулось перед внутренним взором текучим световым озером, плавно колыхаясь и вихрясь вокруг более темных пятен искусственных сооружений. Эти пятна сливались в некий неприятный, отталкивающий силуэт, напоминавший паука, и Тарас мимолетно вспомнил образное выражение «тарантул Тьмы», которым иерархи Круга называли структуры, пораженные «вирусом» темных сил. На яхт-клубе лежало проклятие, Печать Тьмы, что указывало на частое посещение этого места носителем Тьмы, эмиссаром Монарха по имени Конкере.

Тарас сжался, перестраивая диапазоны видения, чтобы уйти от «взгляда» яхт-клуба, не давая себе запаниковать и отступить. Если Конкере когда-нибудь и посещал клуб, то в настоящий момент его здесь не было, а сама по себе печать Тьмы была не страшна.

Людей на территории яхт-клуба Тарас насчитал всего два десятка. До начала сезона плавания оставалось еще порядочно времени, и собственно клуб был закрыт. Работал только его небольшой ресторан и сауна, да кое-где шевелились техники и яхтсмены-фанаты, уже начавшие подготовку своих яхт к спуску на воду. И тем не менее каким-то «двадцать шестым» чувством он уловил слабенький знакомый ментальный «запах» и едва не закричал вслух: Тоня, отзовись!

Ментальное эхо крика отразилось от волн и вихриков биополей, вернулось детским плачем и смолкло. Тоня не откликнулась, лишь просиял на мгновение абрис ее глаз, умоляющих и печальных, будто выхваченный лучом фонаря. Но и этого было достаточно, чтобы понять: она здесь!

Тарас «вернулся в себя», ощутив тесноту и несвободу тела, успокоил работающее с пулеметной частотой сердце. Привычно огляделся вокруг, примеряя новые возможности, связанные с переходом на уровень пракамьи. Он шел к этому давно, терпеливо следуя советам учителя, но лишь душевные потрясения последних дней довели его «до кондиции» и позволили овладеть очередной сиддхой. И некому было открыться, некому похвастаться, не с кем поделиться своими ощущениями. Он снова был один.

— Пора! — сказал он вслух, вдруг понимая, что оттягивает момент принятия решения.

Встал. Глубоко вздохнул.

И превратился в боевую машину, запрограммированную на решение одной задачи: освобождение дорогого человека любой ценой.

* * *

Ровно в полдень к яхт-клубу «Голубой ветер» подкатил сверкающий «ЗИЛ» с российским флажком на капоте. Из него вышел высокий седой мужчина с бородой и усами, в белом костюме, направился, слегка прихрамывая, к центральному входу в двухэтажный особняк клуба, где располагались комнаты отдыха, ресторан, сауна и боулинг.

Охранник, к своему собственному изумлению, услужливо распахнул перед ним дверь, хотя только что хотел попросить гостя предъявить клубную карточку.

Второй охранник, сидевший за столиком, возле рамки металлоискателя, тоже хотел поинтересоваться, кем является господин и что ему нужно, однако только привстал и, словно зачарованный, вытянулся по стойке «смирно».

Посетитель, ничего не говоря, лишь странно пошевеливая пальцами рук, поднялся по лестнице на второй этаж и скрылся в коридоре. Только после этого охранники опомнились, переглянулись, и тот, что сидел у металлоискателя, приказал второму:

— Догони, спроси, к кому он. И вообще посмотри документы.

— Видать, важная шишка, раз приехал на таком лимузине.

— Плевать, мы на службе, и порядок есть порядок.

Охранник, плечистый малый с мясистым лицом и складчатым затылком, бросился по лестнице наверх, выскочил на второй этаж и в растерянности остановился. В коридоре никого не было! Он подергал за ручки дверей в кабинеты отдыха. Все были заперты, он сам проверял это утром, но седой гость в белом костюме словно растворился в воздухе, хотя деваться ему было некуда, кроме как в один из кабинетов.