своей магии. Меня окутало вишневым светом, и по вытянутой руке вверх устремились узоры из листьев и цветов. Магия Селесты живет во мне, теплая, успокаивающая и настоящая. Вскинув подбородок, я бросила вызов Окнологу. Пусть только попробует еще раз сказать, что я недостойна. Знакомый скрип открывающейся двери в царство тварей стал музыкой для моих ушей. Это значит, что Селеста все еще позволяет мне заходить в царство. Это значит, что мои звери по-прежнему связаны со мной. Это значит, что я по-прежнему заклинательница тварей.

– Можешь думать, что я недостойна их преданности, но ты ошибаешься. – Я решительно шагнула вперед, и Окнолог ощетинился. – Мои звери выбрали меня. Они хотят быть со мной. И это при том, что я не отдаю им приказы на драконьем языке.

За спиной раздался оглушительный рев, и я поняла, что мне удалось победить магию Окнолога. Мои звери тут же бросились вперед и заслонили меня от легендарного дракона. Они проигнорировали открытую дверь, что обещала безопасность, и остались со мной. Их любовь и преданность – та же любовь и преданность, что я испытывала по отношению к каждому из них, – окутали меня, успокаивая боль от ожогов и ран. По моему лицу потекли слезы.

– ТЫ… – почти что прошептал Окнолог. Он опустил голову, и его морда оказалась всего в нескольких сантиметрах от меня.

– Довольно! – закричала Язмин.

Ей удалось найти то, что она так отчаянно искала, – кинжал, которым она пронзила свое сердце. Она взяла испачканный кровью клинок и направила его острие таким образом, чтобы оно указывало на кровавое пятно на ее блузке.

Окнолог замер, и Язмин рассмеялась.

– Не забывай, кто здесь главный. Ты связан со мной, а я – с тобой.

Окнолог вздрогнул и посмотрел на поле боя. Заклинатели все еще кричали, умоляя своих зверей вернуться. Никому из них не нужен контроль или власть. Никто из них не стремится повелевать зверями. Все, что нужно заклинателям, – это знать, в порядке ли их любимцы. Один за другим звери задрожали всем телом, издавая душераздирающие крики. Они били себя лапами по мордам и трясли головой, чтобы избавиться от влияния драконьего наречия.

А затем звери бросились бежать обратно к заклинателям. И лишь когда они воссоединились со своими хозяевами, они оглянулись. Заслонив своего человека, каждый зверь оскалился на Окнолога.

Дракон медленно повернул голову в мою сторону и заглянул в мой разум. Звучащий в моей голове голос не имел ничего общего с голосом Язмин.

«Этой женщины было достаточно, чтобы убедить меня в моей правоте. Селеста – единственная, кому можно доверить магию приручения. И все же…» – Окнолог содрогнулся всем телом, как будто пытался противиться ее влиянию.

Язмин прижала кинжал вплотную к груди, и на острие заблестела кровь. Взгляд Окнолога остекленел, всякое подобие разума исчезло в одно мгновение. Запрокинув голову, он издал оглушительный рев. Из открытой пасти на нас дождем полилась слюна, и Язмин рассмеялась.

– Окнолог… – прошептала я.

Я почувствовала его боль. Агония, которую он испытывал, была связана вовсе не с контролем Язмин, а с Селестой, которую он так отчаянно любил. Когда богиня поделилась своим даром с заклинателями, он почувствовал себя преданным, поэтому и обратил ярость на весь мир.

Только Окнолог не понимал, как сильно Селеста любила его. Ей невыносима была мысль о том, чтобы убить его, каким бы опасным и неуправляемым он ни был. Поэтому она сделала единственное, что было в ее силах – пожертвовала собой и позволила ему обрести покой в вечном сне.

Но когда Язмин пробудила Окнолога и разрушила чары богини, она лишь доказала правоту легендарного дракона…

Пробужденный разрухой и кровью. Все, как говорилось в пророчестве…

Пророчество! Вишневый свет вокруг меня стал ярче, и в голове всплыли строки, которые я с детства знаю наизусть. Готовая любить… Способная разрушать… Дарует ему свое сердце… Сама Селеста будто прошептала эти слова на ухо, и время, казалось, остановилось. Богиня отдала жизнь и доказала любовь к своему зверю. Она разорвала их связь, чтобы он мог обрести покой.

Совсем как ты.

Вместе с пониманием пришли спокойствие и надежда. Я ведь уже не раз разрывала узы. Я помогала зверям обрести покой, когда они сбивались с пути или когда подвергались несправедливости со стороны заклинателей. Я освободила Скорпекса от Винна, а Врииса – от Язмин.

Именно я обладала силой, способной разрушать.

И когда я посмотрела в бездонные рубиновые глаза Окнолога, я уже знала, что мне нужно делать.

Тридцать восьмая глава. НОК

Скрежет и лязг металла о металл смешались с какофонией звериных криков и рева монстров. Но все это превратилось в фоновый шум, потому что я сражался с Дерриеном, парируя удар за ударом. Я всегда считал его сильным противником, однако я явно недооценивал его мастерство. Я привык видеть Дерриена с луком, поэтому оказался совсем не готов к быстрым ударам боевой косы. Он виртуозно владел оружием и ни разу не споткнулся, хотя мы сражались на поле, усеянном трупами.

В попытке перехитрить друг друга мы двигались вместе с тенями, то появляясь, то исчезая из внешнего мира. Каждый из нас получил несколько ранений. Я рассек Дерриену щеку, а он мне – руку. Пара синяков, несколько царапин – ничего смертельного. Каждый раз, когда я пытался сбрызнуть какую-нибудь из его ран своей кровью, Дерриен ловко уворачивался, поэтому я не мог контролировать его волю, как глава гильдии.

Отскочив назад, Дерриен взмахнул косой, со свистом рассекая воздух. Я выставил меч вперед, поворачивая лезвие боком, и заблокировал атаку. Наше оружие зазвенело, и я зарычал.

– Я убью тебя, Нок, – процедил Дерриен.

– Всего лишь потому, что Талмейдж назначил меня главой гильдии? – спросил я, кипя от гнева, и перенес весь свой вес на руки, толкая предателя от себя. – Тебе так сильно хочется быть главным, что ты решил объединиться с Вареком и Язмин?

Уязвленное самолюбие Дерриена раскололо мой дом надвое. Из-за него мне пришлось убивать своих братьев и сестер. И ради чего он все это делал? Ради титула, который, по его мнению, он заслужил.

– Тебе не понять. – Дерриен восстановил равновесие и бросился в атаку.

Тени окутали мои ноги, и я отпрыгнул в сторону.

– Да, не понять.

Атаки Окнолога сыграли нам на руку. Да, мы потеряли много солдат из-за его пламени, но Варек потерял гораздо больше. Точнее, Язмин, ведь теперь его армией командовала она. С помощью зверей Лины, которые пришли нам на выручку, мы начали теснить вильхеймских солдат к замку. А затем во вражеских рядах началась паника, когда с тыла на них напали Лола, Калем и гибкий зверь ртутного цвета, которого я никогда прежде не видел. Я также чувствовал постоянное присутствие Коста сквозь тени. Простое осознание того, что мои братья живы и сражаются, придавало мне сил.

Бросившись к Дерриену, я нацелил меч ему прямо в сердце. Он заблокировал удар, но сила моей атаки отбросила его на спину. Коса отлетела в сторону, и Дерриен попытался дотянуться до нее.

Я остановил его, наступив ему на грудь.

– Все кончено, Дерриен.

В янтарных глазах мелькнул страх. Я поднял меч, намереваясь вонзить его Дерриену в сердце, когда с небес раздался отчаянный крик, после которого все звуки в мире исчезли. Я тут же посмотрел