– Abtreten! – Свободны! Zum Teufel! – Черт с вами! – Гауптштурмфюрер круто развернулся и вышел из блиндажа.

– Герр майор… – подал голос молчавший все это время штрафник. – Осмелюсь спросить, это правда? Вы действительно оставите меня в своей части?

– Поскольку твое подразделение было уничтожено в бою с истребителями большевиков и в живых остался только ты, то я буду ходатайствовать перед командованием о переводе в нашу эскадрилью. Пока – будешь моим денщиком. А там – посмотрим, верну тебе крылья.

– Danke! Danke schön! – Спасибо! Спасибо большое, герр майор! – Штрафник просто был на грани обморока от свалившихся на него перемен и переживаний.

– Пустое, Вильгельм. Завтра приступаешь к своим обязанностям.

С этих пор Вильгельм Кравитц стал денщиком «Седого Волка». А потом, когда в одном из вылетов большевики сбили его ведомого, денщик снова стал пилотом – презренный штрафник Третьего рейха обрел крылья.

Майор Александр Волин засиделся в штабе вместе со своими штурманами за полночь. И причина «всенощного бдения» была весьма серьезной. Отдельной эскадрилье «воздушных охотников» теперь предстояло действовать еще и над морем!

А дело это весьма непростое. Психологически летчику легче вести самолет над землей, нежели над водной поверхностью. Четче видна линия горизонта, местность внизу изобилует ориентирами, но самое главное – если придется прыгать с парашютом в случае аварии или вынужденной посадки, лучше уж плюхаться на грешную землю, чем на изменчивую водную гладь. Тут уж – молись Нептуну, а будешь ли жив, кто знает…

Вчера майор Волин вытребовал на складе спасательные жилеты для летчиков Отдельной эскадрильи и носимый аварийный запас, в состав которого входила и резиновая надувная лодка. Но все ж утешения мало. Вот и сидели до поздней ночи отцы-командиры, кумекали, как лучше курс проложить да остаток топлива рассчитать, чтоб хватило.

Рано утром – подъем под рокот прогреваемых двигателей. Техники всю ночь не отходили от «Аэрокобр», все проверяли всякие мелочи.

– Боевая задача: «свободная охота» на морских коммуникациях противника и его путях отхода. Топить торпедные катера гитлеровцев, его самоходные десантные баржи, сковывать боем авиацию противника. Обращаю ваше внимание на расход топлива и режимы работы двигателя. Вылетаем с подвесными топливными баками. Внимательно переключайте краны топливной системы с резервной на основную. В квадрате поиска действуют наши катерники и сторожевики, так что, если что – выходите на их частоту в случае чего…

– Задача ясна?

– Так точно!

– По самолетам!

Парами «Аэрокобры» легко разбегались по покрытой утренней росой траве и уходили в небо – навстречу поднимающемуся солнцу.

* * *

Майор Волин заложил широкий вираж, оглядывая водную поверхность. Отражающееся от волн солнце дробилось тысячей солнечных зайчиков и слепило глаза. Слева, уже за пределами видимости, лежал Мариуполь. Оттуда спешили эвакуироваться немецкие оккупанты.

В Мариупольском порту базировались немецкие торпедные катера «Шнелльботы» и быстроходные немецкие баржи. Теперь вот они драпали в Крым, Одессу и дальше – в Констанцу.

Кроме того, здесь находилась и немецкая морская патрульная авиация. На вооружении немецких морских летчиков – поплавковые гидросамолеты «Хейнкель» Не-59. Самолеты отряда не только занимались своими прямыми обязанностями, одной из первых подобных операций стало спасение, а вернее – пленение советских моряков с погибшего у Констанцы лидера «Москва», но и вели морскую разведку и искали советские подводные лодки. Позже к ним добавились три «Арадо-196», переброшенные со Средиземного моря из состава морской авиагруппы SAGr-126. Позже к ним добавились летающие лодки «Дорнье-24».

Первоначально практически вся немецкая гидроавиация была сосредоточена в одном месте – в румынском порту Констанца. Постепенно, продвигаясь вслед за частями Вермахта, гидросамолеты Люфтваффе в 1941 году перебазировались в Николаев и Мариуполь, а затем и на гидроаэродромы Крыма. Так, на 1 июня 1942 года немецкие гидросамолеты базировались в Констанце, Ак-Мечети, Таганроге и Багерово. Позже к этому перечню добавились Севастополь и озеро Тобечикское южнее Керчи.

А вот в начале 1943 года началось обратное движение фронта с востока на запад и потери немецкой гидроавиации заметно выросли. Причем теперь противник не чувствовал себя в безопасности даже вблизи своих берегов.

Интересный эпизод произошел накануне освобождения Донбасса, 1 августа 1943 года. В этот день два торпедоносца ДБ-3ф из 5-го гвардейского морского торпедоносного авиаполка атаковали конвой противника в десяти милях юго-западнее Евпатории. Конвой состоял из трех транспортов и одной самоходной баржи и шел в охранении четырех румынских и двух немецких быстроходных кораблей. Сведения о результатах этого удара достаточно противоречивы. Германский «Дневник руководства войной на море» сообщает о сбитом румынскими истребителями советском торпедоносце. Румынские источники, напротив, утверждают, что прикрытие конвоя осуществлялось немецкой авиацией. Наконец, отечественная хроника сообщает о сбитом в воздушном бою истребителе «Мессершмитт» Bf-109. Самое интересное, что по сводкам потерь, в этот день примерно в том же районе был потерян один «Арадо-196» из отряда морской разведки «1./125». Самолет пропал без вести вместе с экипажем. Не исключено, что в неразберихе боя гидроплан и был принят за истребитель.

Правда, такие воздушные бои гидросамолетов над конвоями были скорее исключением, чем правилом. Поэтому основные потери подразделения 125-й группы и поисково-спасательного отряда несли при выполнении боевых заданий у советского побережья. Первой потерей стал «Бломм унд Фосс-BV-138», который пилотировал командир подразделения «3./125» обер-лейтенант Вальтер Лайтериц. Машина пропала без вести в разведывательном полете.

С приближением советских войск немецкие гидросамолеты все чаще использовались не для патрулирования и разведки, а для эвакуации. И особой прыти немецкие пилоты над Азовским морем не проявляли. Так что нашим летчикам можно было не волноваться. И все же – береженого бог бережет. А осмотрительность в боевом вылете – первейшее дело.

– Эскадрилья, говорит Леопард-1, проходим «змейкой». Ищем немецкий конвой.

– Вас понял, командир, выполняем.

Кто ищет, тот всегда найдет. На бликующей тысячей лучей солнца водной глади комэск разглядел белые буруны быстроходных посудин. Всего шесть вымпелов. Впереди шли два скоростных торпедных катера, они сопровождали три малотоннажные моторные шхуны. А замыкающей шла быстроходная десантная баржа. Но кто это, наши катера-«охотники» или немецкие «Шнелльботы»? Да и моторная баржа вполне могла оказаться «эльпидифором»[64]. Волин снизился и прошел на бреющем над морским конвоем. «Гром аплодисментов» в виде разноцветных трасс развеял последние сомнения.