Тарковский подошел ближе. От него так и веяло темной энергией, но поток был каким-то странным, ледяным. А ведь он не эспиритуал. Откуда энергия?

Под пристальным взглядом сделалось не по себе, хотелось поежиться, но Лиса стерпела. Ни на секунду не отвела глаз.

Осторожно, словно берет бабочку за крылья, он взял ее за подбородок и заставил повернуть голову вправо.

‒ Идеально, ‒ резюмировал Тарковский. ‒ В пол-оборота вы ее точная копия. Накинуть возраст, немного пластической хирургии, коррекция голоса, и никто не отличит. Правда, Рэйчел?

Лиса сглотнула подкативший к горлу ком. Она вдруг почувствовала, что задыхается, будто ее выбросило в вакуум ‒ холодный, злой.

Голос предательски дрогнул:

‒ Вы хотите выдать меня за нее?

‒ Была такая мысль, ‒ ответил Тарковский тоном, которым обычно говорят о погоде. ‒ Но мы отказались от этой идеи. Рэйчел де Воль ‒ символ борьбы, несломленного духа и надежды. Воскресив ее, мы бы лишили людей иконы, ведь куда проще поклоняться мертвому идеалу, а с живых иной спрос.

Теперь Лиса поняла, о чем речь, и адресовала Тарковскому колкую улыбку. Уверенность вернулась.

‒ Так понимаю, спрашивать будут с меня, ‒ сказала Лиса. ‒ Чего конкретно от меня ждете?

‒ Силы духа. Сейчас я работаю над тем, чтобы обелить Рэйчел. Хочу добиться отмены всех вынесенных ей обвинений и получить разрешение на работу с ее научными трудами. Ими займетесь вы. Некогда потерянная дочь, которая пошла по стопам матери. Феникс сгорел в огне и возродился в ином обличии. Вам придется всерьез заняться работой: устроитесь преподавателем парапсихологии в академии Психеи, защитите докторскую, возможно, со временем станете ректором. Придется общаться с магистрами Ордена, играть в инквизиторские игры и заниматься политикой. Делать все, что скажу.

‒ Стать марионеткой?

‒ Партнером, ‒ поправил Тарковский и ласково улыбнулся. Лиса не приняла эмоции за чистую монету, такой же улыбкой он может улыбаться на ее похоронах. ‒ Василиса, я мог бы скроить десяток кукол по образу и подобию Рэйчел, и все они были бы куда опытнее и жестче вас. Но дело не в этом.

‒ Дело в моем даре, ‒ смекнула Лиса.

‒ Именно. Без него театр так и останется театром, а люди быстро чуют фальшь. Ваш дар ‒ уникален. Вы единственная в ОСП обладаете способностью к пирокинезу, а Владычица Ваеты научила вас еще одному фокусу. Огонь и вода ‒ доказательство теории многогранности, над которой работала Рэйчел. С вашей помощью я хочу изменить мир, уничтожить Инквизицию, сделать эспиритуалов и чистых равными. А дальше… Кто знает? Может, следующим советником станет именно эсприритуал? Вы мне нужны, Василиса, ‒ он снова обжег взглядом. ‒ Но то, что вижу сейчас меня не устраивает. Вы слабы, не сделаете то, что делала для Сопротивления Рэйчел. Сломаетесь еще на старте.

Фразы хлестали пощечинами. «Слабая», «Ничтожество», «Бледная тень Рэйчел» ‒ все это Лиса слышала ни раз, нередко от самой себя. Опостылело.

‒ Я справлюсь, ‒ твердо сказала она. ‒ Научусь, смогу. Только укажите путь.

Тарковский схватил с тумбы стакан и с размаху швырнул об пол. Стекло со звоном разлетелось по паркету. Лиса вздрогнула.

‒ Разбитые надежды, ‒ усмехнулся он. ‒ Вот ваш путь. Горничные становятся королевами только в сказках. В реальности для этого придется многим пожертвовать, ‒ кивнул он на тележку с тряпками.

Пока Лиса собирала в пакет осколки и вытирала мокрое пятно, Тарковский возвышался над ней темной тенью.

‒ Василиса, вам придется делать грязные вещи, потому как в высшей лиге никто не играет честно, ‒ говорил он, наблюдая за скользящей по полу шайбой робота-пылесоса. ‒ Придется лгать, шпионить, обзаводиться связями и должниками, дергать за ниточки, пользоваться людьми и позволять пользоваться собой. Ваше тело перестанет быть вашим. Душа тоже. Вы продадите их Дьяволу.

Лиса зло терла паркет:

‒ То есть вам.

‒ Любому, кто поведет Сопротивление к победе. Это можете быть вы сами. Скажите, Василиса, вы сейчас на задании, верно? Это вы должны заставить Ларса Делери сдать финансовые операции, доказывающие связь Ордена с экстремистами? ‒ он усмехнулся. ‒ И каким путем вы пошли? Спите с ним и думаете, что в благодарность он предаст Орден и сам сядет за решетку? Василиса, вы очень красивы, в древности из-за таких женщин начинались войны, но красота это не сила. Слишком многое на кону, без этих доказательств нам не победить на выборах.

Закончив с паркетом, Лиса встала. Расправила плечи, гордо вскинула подбородок. Рэйчел заискивала с этим наглым индюком, но она ‒ не Рэйчел.

‒ Во-первых, я с ним не сплю, ‒ холодно отрезала Лиса. ‒ Во-вторых, Ларс действительно сам все расскажет. Знаете, господи Тарковский, не обязательно торговать душой и телом, чтобы получить желаемое. И не забывайте, что короли оказываются на помойке не только в сказках. В реальности это тоже случается. А дальше… Кто знает?

Она сунула ему пакет с битым стеклом и стремительно вышла из номера.

Вслед прилетела довольная усмешка.

* * *

Штаб СГБ «Антитеррор», окраина мегаполиса Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

За время, что провел в подразделении «Антитеррор», Ной вконец вымотался. Лицо осунулось, под глазами залегли синяки, да и в массе потерял. Кузен говорил: «Ты себя в зеркале видел? По тебе больничная койка плачет», а тетя Берта причитала: «Ной, милый, ты себя в могилу сведешь». Умом Ной понимал, что от него прежнего едва осталась половина, но остановиться, когда так близок к разгадке, не мог. Работал сутками.

За окном неумолимо темнело. В сумерках небоскребы казались призрачными башнями, а вспышки фар на трассе — блуждающими огнями в топях. Деревья в парке давно сбросили листья, и теперь размахивали голыми крючковатыми ветвями, отбиваясь от зимнего ветра. Окраина Терра-Сити лежала в низине, вся она была пропитана туманами и скукой, что ни сколько не беспокоило Ноя. Сумасшествие большого города утомляло.

Сейчас Ной сидел в кабинете и разглядывал интерактивную доску, где горели красные и зеленые нити, всплывали имена и файлы. После того, как узнал, что Аллерт жив, появилось слишком много зацепок, которые никак не связанны между собой. Но если подумать…

Устало вздохнув, Ной помассировал переносицу. Голова раскалывалась. Где связь? Он что-то упускает, что-то важное… К черту. Перед глазами все плывет, а мозг напрочь отказывается работать. Не мешало бы взбодриться.

По привычке Ной потянулся к ящику стола, где лежали ампулы со стимуляторами, но тут же одернул руку. Если снова накачается и просидит в штабе до утра, то скоро вовсе не сможет думать. Попросту вырубится где-нибудь в коридоре и проспит двое суток. Нельзя. Стоит все же попасть домой и немного отдохнуть, а завтра взяться за работу с новыми силами.