На мостике воцарилась мертвая тишина. Феррол практически не слышал даже издаваемых приборами звуков и сигналов. Молчали люди; они просто замерли на своих местах, словно статуи. Феррол сосредоточил все внимание на Романе, заставил себя встретиться с ним взглядом, борясь со странным чувством вины и стыда, напряженно ожидая неизбежного взрыва недоверия и гнева.

Взрыва, однако, не последовало.

— Могу я взглянуть? — совершенно спокойно спросил Роман, протягивая к Ферролу руку.

Проглотив ком в горле, тот отстегнулся, подплыл к нему и вставил одну ногу в захват. Роман взял конверт, бросил взгляд на почерк сенатора на наружной стороне и вскрыл его. Вытащил оттуда лист бумаги, бросил заинтересованный взгляд на Феррола и углубился в чтение.

Феррол облизнул верхнюю губу, его взгляд метался по мостику. Это был поистине решающий момент; сейчас все висело на волоске. Если Роман откажется признать директиву Сената… если откажется уступить командование… Взгляд Феррола наткнулся на Кеннеди… и замер. Он снова облизнул верхнюю губу, вспоминая завуалированные намеки сенатора относительно Кеннеди. Самая опасная личность на «Дружбе», так он отозвался о ней. И когда Феррол глядел в ее глаза — стальные, немигающие глаза, взгляд которых не отрывался от его лица, — он все больше проникался уверенностью, что сенатор был прав.

Внезапно он с особенной остротой ощутил, как на ребра под кителем давит игольчатый пистолет. «Ты сумеешь справиться с ней», — заверил его сенатор. Однако, глядя в ее глаза, Феррол вовсе не был в этом уверен. Она профессионал, прошедший прекрасную школу обучения; выстрелить первым — вот единственное, что может его спасти.

Роман зашелестел бумагой; со странным чувством облегчения, но словно против воли, Феррол оторвал взгляд от Кеннеди и посмотрел на капитана.

— Надо полагать, — почти светским тоном сказал Роман, — у вас имеется объяснение этому. — Он взмахнул бумагой.

— По-моему, директива абсолютно ясна, — ответил Феррол.

— Сама директива, безусловно, ясна, — холодно сказал Роман. — Я имею в виду причину, по которой вы сочли, что надо предъявить ее в данный момент.

Феррол сделал глубокий вдох.

— Я здесь не для того, чтобы вступать в дискуссию, капитан. — Он изо всех сил старался, чтобы голос не дрожал. Это было очень трудно, особенно учитывая необходимость не дать Роману втянуть себя в спор. — Единственный вопрос, на который вы должны сейчас дать ответ, — собираетесь вы подчиняться директиве или нет. Да или нет.

И снова весь он подобрался, ожидая взрыва… И снова взрыва не последовало. Роман устремил на него долгий, ничего не выражающий взгляд. Потом, после еле заметного колебания, включил интерком.

— Всем членам экипажа. Говорит капитан Роман, — сказал он, не отрывая взгляда от Феррола. — С этого момента, в соответствии с директивой Сената, я передаю командование «Дружбой» старшему помощнику Ферролу.

Он выключил интерком, отстегнул ремни, выбрался из командирского кресла и спросил Феррола:

— Какие будут приказания, капитан?

Феррол перевел взгляд на опустевшее кресло, сражаясь с внезапно нахлынувшей волной стыда и страстно желая, чтобы Роман продемонстрировал хоть какое-то возмущение тем, как с ним обошлись. Унизить капитана на глазах у его экипажа — ужасно для любого человека. Поступить так с тем, кто принял удар без единой жалобы, — чертовски подло.

С другой стороны, чувство вины — возможно, это как раз то, на что Роман и рассчитывает. Феррол взял себя в руки, вытащил ногу из захвата и опустился в командирское кресло. Оно казалось чертовски неудобным; однако если он чему и научился у сенатора, так это пониманию того, как важны для начальственного положения манера держаться и символы власти.

— Марлоу, доложите, что там с «акулами», — сказал он, включая дублирующий дисплей сканеров.

— Все еще приближаются, — ответил тот.

— Когда они доберутся до загона?

— На таком ускорении — примерно через два часа.

Два часа. Феррол перевел взгляд на тактический дисплей. Три темпийских звездных коня сохраняли прежние позиции, но сейчас на дисплее были видны еще два, нагоняющие их сзади, и прямо на глазах из ниоткуда возник третий, только что совершивший Прыжок. Империя темпи, явно осознающая угрозу, бросала в систему Кьялиннинни все, что у нее осталось, в последнем отчаянном усилии защитить свой загон.

Тем самым подставляя нападению «акул» остальных своих звездных коней… и почти полностью лишая себя возможности совершать космические перелеты.

Какая ирония судьбы! На протяжении девяти последних лет Феррол только и мечтал о том, чтобы приложить руку к падению темпи, выстраивал в уме планы один грандиознее другого, как изгнать их из космоса, отплатив сполна за то, что они хладнокровно присвоили себе его мир. А теперь его планы оказались ни к чему, потому что всю работу они делают сами. Сами, с небольшой помощью круговорота жизни в природе, любовь к которой они постоянно провозглашают.

И все, что от Феррола требовалось, это в буквальном смысле ничего не делать. Абсолютно ничего. На протяжении двух ближайших часов.

— Старший помощник, мы теряем время.

Феррол посмотрел на Марлоу.

— Лейтенант, ваше замечание принято к сведению, — холодно сказал он. — Кеннеди, курс в направлении загона звездных коней с ускорением два g рассчитан и введен в компьютер?

Она все еще сидела, повернувшись к нему, с тем же каменным выражением лица.

— Да.

— Хорошо. Скажите манипуляторам, чтобы отправлялись в путь.

Она не двинулась.

— И что конкретно вы намерены там делать?

Феррол встретился с Кеннеди взглядом, полный решимости не дать себя запугать.

— Как уже было сказано, я здесь не для того, чтобы вступать в дебаты, — отрезал он. — Вы получили приказ. Выполняйте его.

— Для того, чтобы помешать Кордонейлу прислать сюда помощь, вовсе не обязательно торчать у загона, — спокойно сказал Роман. — И чем дольше вы продержите нас в этой системе, тем выше вероятность того, что «акулы» и новые «грифы» доберутся до нас прежде, чем «Скапа-Флоу» сломает оптическую сеть.

— Я и сам понимаю это. — Феррол почувствовал вспышку раздражения из-за того, что Роман с такой легкостью просчитывает его планы. — Никто не собирается отсиживаться здесь. Мы просто откроем загон и выпустим звездных коней на свободу.

Вообще-то он собирался сказать нечто совсем другое, и, судя по выражению лица Романа, тот тоже удивился.

— Что мы сделаем? — настороженно переспросил он.

— Вы слышали, что я сказал, — отрезал Феррол. А что, совсем неплохая идея. Почему бы, в конце концов, звездным коням не разделить судьбу своих темпийских хозяев? Убитые или разбросанные по всей галактике — конечный результат один и тот же. — Если, конечно, вы не предпочитаете, чтобы «акулы» первыми добрались до них.