– Гидеон в климат-камере, – объяснил Ларри.

– Где?! В климат-камере? Почему там? Что вы наделали? Уроды! Немедленно отведите меня к нему!

– Док, вам пока нельзя вставать.

– Да что ты понимаешь! – Дорвард сорвал с правой руки датчики. – Где носилки? Готовьте операционную! Где моя-моя нога? Я сам все сделаю… ОРК сюда!

– Док! – взмолился Ларри.

– Капитан, – Дану связался с Шадором, – вам лучше подойти в медчасть.

Дорвард снова попытался сесть, вопреки увещеваниям Ларри, но завалился на спину.

– Костоломы!

Этого Мира уже вынести не смогла и, зажав ладонями рот, чтобы не завыть в голос, выбежала из госпиталя.

В коридоре ошивалась парочка кадетов, которых товарищи отрядили узнать последние новости. Информация о ночном происшествии быстро облетела крейсер.

– Он-он живы? Очнулись?

– Да-да, – Мира отмахнулась от вопросов и поспешно прыгнула в коммуникационный колодец. Ей срочно хотелось забиться в какую-нибудь кладовку, не видеть, не слышать, не разговаривать и заснуть, а потом проснуться, и чтобы все было как раньше – прекрасно и безопасно…

В госпитале тем временем бушевал Дор:

– Ненавижу вас всех! Сволочи! Как вы могли? Ларри! Ты же знал! Ты знал, что так нельзя! Гидеон! Где ты, Гидеон?!

К приходу капитана Дорварда пришлось спеленать и перетащить с помощью медбратьев на магнитную кушетку.

Шадор мрачно понаблюдал за тем, как бьется в зажимах доктор, выкрикивая проклятия. И едва он лишился возможности двигаться, капитан распорядился:

– Дайте ему успокоительного.

– Так точно, – Ларри вколол Дору легкую дозу.

– Все вон, кроме Дану.

Едва помещение опустело, капитан прокашлялся, чтобы разогнать комок в горле, и произнес как можно тверже:

– Дорвард. Посмотри на меня.

Но взгляд доктора продолжал блуждать по палате.

– Я хочу к Гону. Где Гон?

– Дорвард! Это приказ. Посмотри на меня.

– Где?! – Дор требовательно уставился на капитана. – Гон!

– Он в стазисной коме, – вмешался старпом.

– Отведите меня к нему! Немедленно!

– Не сейчас, но если успокоишься, то тебя к нему отвезут, – пообещал Шадор.

– Я не могу успокоиться, пока не увижу Гона.

– Ты увидишь его, когда придешь в себя.

– Я в себе, но не весь. Я – часть! Мне тяжело жить за двоих, дышать за двоих, говорить за двоих… Капитан, – умолял Дор, – отпустите меня к Гону! Позвольте я проведу операцию! Соединю нас обратно, и все будет как прежде. Капитан!

– Дор, – Шадор вздохнул, – я разрешу, но для начала ты должен восстановиться.

– Какое восстановиться? Без брата, без своей второй половинки я так и останусь неполноценным!

– Именно поэтому ты в первую очередь должен подумать о себе. Кто еще, кроме тебя, сумеет вывести Гона из комы, синтезировать противоядие?

– Как-как-как… – внезапно запричитал Дор. – Как я его к себе приращу, если ты-ты-ты отрезали мою-мою общую ногу и не отдаете… А если криво?

– Насчет этого не беспокойся, – заверил его Шадор и подал сигнал Дану, чтобы тот освободил дока из плена магнитной кушетки, а сам в это время отправил запрос на склад.

Вскоре в госпиталь явился вызванный капитаном рув и принес нейропротез.

– Пока временный, из медтехнического арсенала, – бодро заговорил Шадор, – потом в Биосфере изготовят получше, с полным учетом индивидуальных биопараметров и расширенным функционалом.

Старпом помог Дору сесть, приподняв изголовье.

– Смотри, – капитан тут же продемонстрировал возможности агрегата, – подгонка под анатомические особенности, мышечный регулятор и стабилизатор равновесия… Опробуешь?

Он водрузил протез на кушетку, аккурат на месте условно-правой ноги эризийца. Дор как будто заинтересовался и даже потрогал.

– Научишься им пользоваться и приступишь к работе, – воодушевленно добавил Рерих. – Ты нужен Гону! – все это прозвучало излишне оптимистично. – И нам.

– К дьяволу! – Дорвард швырнул протез в капитана, но промахнулся и попал в стерилизационный бикс, тот звякнул, но устоял, а протез отскочил и грохнулся на пол.

«Бац!»

– Дорвард! Я понимаю…

– Понимаешь, Рерих?.. Ничего ты не понимаешь!

– Я понимаю, что без твоей помощи Гон умрет.

– Он уже мертв! И я мертв! Я-я не способны выжить по отдельности, как… Моны!

– Не пори горячку, Дор! – капитан нахмурился. – Хватит жалеть себя. Соберись!

– Издеваешься, что ли? Рерих! Я не могу собраться! Без Гона… Я только фрагмент целого! Зачем? Зачем ты приказал разделить меня-меня?

– Я не приказывал. Меня даже на крейсере не было. Но если бы и был, то сделал бы то же самое, ради спасения тебя и… тебя.

– И ты еще называл себя моим-моим другом? – зло прищурился Дор. – Рерих!

– Дорвард…

– Капитан, – попросил Дану, – оставьте его. Ему надо прочувствовать, переосмыслить, приспособиться. Я знаю, каково это… Могу себе представить, – уже тише добавил он.

– Разумеется, – Шадор кивнул старпому и вновь обратился к Дору: – Ты прав. Присутствие брата должно стимулировать. Я распоряжусь, и тебя сегодня же отвезут к Гону. Заклинаю только, не руби с плеча… Дор?

Но доктор уже отвернулся от него и не реагировал.

– Подумай о брате. В твоих силах помочь ему и… себе. Не зацикливайся. Захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.

Шадор постоял еще немного у кушетки, глядя на Дорварда, а затем вышел из палаты и покинул медчасть. Но в коридоре его догнал Дану, и как раз вовремя – у капитана закружилась голова. Он оперся ладонью на переборку и тяжело дышал.

– Вы как хотите, кэп, но с этого момента я ночую у вас.

– На стоит, Дану…

– Не спорьте! Вам тоже нужна помощь. Моя.

– А… Ромеро?

– Айрис поймет, – старпом невольно улыбнулся и тотчас посерьезнел. – А вас сейчас нельзя оставлять одного. Как минимум неделю.

* * *

Панихида транслировалась по всем каналам. По всей галактике зажигали поминальные свечи и пели прощальные гимны. Словно звезды скорбели вместе с обитателями Тарантула по безвременно ушедшей Терезии Малкольм. В Конфедерации объявили траур…

Чересчур много совпадений!

Торрес поразмыслил немного над случившимся и более не сомневался в том, что капитан и КА-11 причастны к уничтожению плота и другим печальным событиям.