Я киваю:

– Да. Это я нашла ключ в цветочнице на балконе. Извини, Антон, все с этим ключом так завертелось… Они думали, что Ханна держит что-то важное в сейфе, захватили банк, была перестрелка…

– Вот идиоты, – не выдерживает Лора. – Ну и как, их рожи здорово перекосило, когда они открыли этим ключом сейф?

– Не то слово, – вздыхаю я.

– Жаль, мама не видела, – вздыхает Лора.

– А они могут мне вернуть мизинец бога, если он им больше не нужен? Это же не брошка дорогая, не кольцо, он нужен только мне!

– Грязный вонючий палец дохлого лонгобарда, – констатирует Лора. – И после этого ты уверяешь меня, что боишься ночью спать без света? Ты куклу видела? – поворачивается она ко мне. – Видела, что сделала моя мамочка? Они чокнутся разбирать последствия ее шизофренических припадков, эти шерстяные нитки свитера, мы их раскладывали по порядку: желтый – к желтому, синий – к синему и так далее. Ведь мы их измеряли! Длину каждой нитки разного цвета! Записывали цифры и сидели потом долго, думали, куда эти цифры приткнуть. Мама все записывала в блокнотик, приблизительно так: «44Ж, 75С и 8 по 12К и Кор». «Кор» – это коричневый, коричневый и красный на одну букву, поэтому «К» – красный, а «Кор» – коричневый. Теперь их шифровальщикам будет чем заняться!

– А мне нравилось, – вступается за мать Антон. – Она сказала, что мы ищем клад, и я разматывал свитер. Рюкзак, правда, жалко, но мама сказала…

– Размеры лотков из-под теней, ширина, длина и высота в миллиметрах, – перебивает Лора. – С буквами, обозначающими цвета, опять – «Ж», «Г», и так далее! А все маркировки со свитера, рюкзака, теней! Они в блокноте идут отдельной статьей. А какое счастье навалилось однажды субботним вечером, когда мы узнали, что если расположить все эти «Ж» и «К» в алфавитном порядке с приставленными к ним цифрами – метражом ниток, и сложить, и поделить на количество цветов, то получится число, в которое Руди родился, а год, в который он родился, получится, если это все сложить и умножить на восемь. – Лора ложится на белый ковер и раскидывает руки в стороны. – Вот дурдом был, еще тот. Привезет сюда на побывку на субботу и воскресенье, а выйти никуда нельзя, чтобы нас не увидели.

– Меня она возила под сиденьем, а Лору в багажнике, – кивает Антон.

– А что все это время делал Латов? – возмутилась я. – Он что, с вами считал?

– Нет. Папочка наблюдал со стороны и посмеивался. – В голосе Лоры чувствуется напряжение, когда она говорит об отчиме. Не просто раздражение, как на мать, а именно подавляемое напряжение.

– Папа говорил, что, когда понадобится, ты все найдешь. – Антон подошел и положил руки мне на плечи, потом сел рядом на ковер.

– Но с другой стороны, его можно понять, – продолжила Лора. – Мамочка, ранее не обращавшая на нас никакого внимания, стала проводить с детками все свободное время. А что она там расковыривает, делит, умножает, а нехай ее! Субботу и воскресенье мы распарывали, ломали, измеряли и считали. «Так, дети, свитер истребован до нитки, теперь займемся рюкзаком Антона! Мы найдем это число, мы его найдем!!» А все остальные дни недели мы должны были вспоминать, что Руди нам говорил, куда возил, чем кормил.

– Но она же не всегда была такая чокнутая, – тихо замечаю я.

– Не всегда. Слава богу, пока Руди не убили, мамочка не обращала на нас никакого внимания, – вздыхает Лора. – Так что мое раннее детство можно даже назвать счастливым в своей стандартности.

Лора показывает пальцем на торшер. Осторожно встает, крадется на цыпочках и щелкает ногтем по подозрительной кнопке на ножке лампы.

– Я где-то видела в кино, у слухача от такого в ушах страшно грохочет! – замечает она удовлетворенно и, спохватившись, закрывает рот рукой. – Разболтались, – кивает укоризненно, – надо было пойти в ванную и включить воду!

– Пусть слушают. Нам нечего скрывать. Собирайте необходимые вещи, – встаю я. – Поедем ко мне. Или здесь останемся?

– Не-е-ет!

Хором.

Первое, что мы увидели, открыв дверь моей квартиры и включив свет, – это гордо прохаживающегося по коридору попугая. Он явно требовал похвалы.

– Смотри! – присел Антон. – Такие же кнопки, как у нас!

На полу валялись четыре металлические утолщенные кнопки и одна пластмассовая, с усиком.

– Неужели все прослушки нашел и отковырял? – присела Лора. – Ну ты силен, Одиссей.

Попугай прошествовал в комнату, забрался на стул, и я отметила, что он двигается гораздо лучше. Со стула – на сервант. Сердце мое замерло. Он подергал клювом слегка выдвинутый ящик и издал победный крик. Лора подошла и дернула ящик на себя.

– Ты только посмотри, что эти нахалы засунули сюда…

– Это мое, – подбежала я и задвинула ящик с отверстием для мини-камеры.

Объектив этой камеры был направлен на мою грандиозную кровать, камеру принес Павел, он говорил, что это – подарок благодарного военного за операцию. Перегонять потом наши записи путем компьютерной обработки на нормальную кассету мне приходилось самой, не Лома же просить. Монтировала подобную развлекаловку для своего возлюбленного я тоже сама, за полтора года интересных кадров набралось на час тридцать пять. Добавила интимные подробности процессов размножения у китов и слонов, подработала наложения, получилось два десять, и теперь, если эту кассету обнаружат коллеги Павла по секретной работе в отделе внешней разведки, жена или его возлюбленная Среда (реакция Пятницы меня почему-то совершенно не интересовала), будет стыдно. И Ладушкин уже с полной уверенностью запросто припаяет статью по изготовлению порно безо всяких вопросов после этого слова. Но особенно меня удручало, что об этой кассете могут узнать дети.

Я решительно открыла ящик, выдернула камеру, пошла в кухню и с силой бросила ее в мусорное ведро.

Процокавший за мной когтями по полу попугай издал удивленное квохтанье.

– Ты проявил чрезмерное рвение! – шепотом объяснила я.

Попугай задрал голову вверх. Я тоже подняла голову и посмотрела.

– Не может быть!.. Но как ты туда добрался?

Гордо прохаживаясь передо мной туда-сюда, изредка бросая быстрые взгляды, попугай намекал, что одну из прослушек он снял с позванивающего металлического «ветерка», свисающего с потолка недалеко от форточки.

– Телефон! – кричит Антон.

– Я слышал, – сообщает в трубку Ладушкин, – что тебя отпустили. Могла бы и позвонить. Еще я слышал, что федералы наконец-то нашли тайник в квартире Латовой и этот тайник им сдала ты. А еще я слышал, что теперь у них в отделе по международному терроризму восемь фактурщиков работают с вещественными доказательствами и шесть кодировщиков с записями в обнаруженном в тайнике блокноте. А еще…

– Хватит уже, – перебиваю я Ладушкина. – Скажи что-нибудь интересное.