– Да, – констатировала Тома, – отличная вещьэта маска для лица!

– Классная штука, – согласился Федор, – еслине жалко, отдайте мне остатки, дерматин приклеить.

– Забирай, бога ради, – простонала я, – унесиее с наших глаз долой.

На следующий день, ровно в восемь утра, я поднялась вквартиру Полины и Насти, села на диван и принялась ждать звонка похитителя.Минуты складывались в часы, время текло томительно. Девять, десять,одиннадцать…

Сегодняшней бессонной ночью я придумала очередной план.Сейчас похититель позвонит, а я тут же ему сообщу, что деньги при мне. Чтобудет после, честно говоря, я представляла не слишком ясно… Что лучше?Потихоньку проследить за негодяем или поднять дикий шум? Приняв решениебороться с трудностями по мере их появления, я смотрела на трубку, как охотникза драгоценностями на алмаз «Орлов», но ни одного звука не раздавалось из кускачерной пластмассы. Полдень, час, два, три… В шесть поняла: звонка не будет…Полная нехороших предчувствий, я пошла на кухню, поставила чайник, нашла вшкафчике банку кофе, немного сахара и упаковку сухариков. Именно коробка саппетитными хлебцами и вызвала наибольшее изумление. На голубой крышке стояло:«Дата изготовления: 9 июня». Я уставилась на аккуратненькие черные буковки.Очень интересно: значит, кто-то заходил в квартиру несколько дней тому назад,во всяком случае, не позднее вторника, потому что сегодня четверг, одиннадцатоечисло… Но Полина четко сказала: «В квартире сидит моя сестра-инвалид, мы живемсовершенно одни!» Кто же заявился сюда в отсутствие хозяев, да еще принессухарики? Чувствуя себя подозрительным медвежонком из сказки «Маша и тримедведя», я пошла в ванную комнату и уставилась на скомканное полотенце,валяющееся на стиральной машине. Отлично помню, что в прошлый мой приход всанузле царил идеальный порядок. Руки машинально пощупали махровое полотенце,оно оказалось чуть влажным… Может, воры? Странные, однако, пошли домушники.Приходят, едят с увлечением сухарики, принимают душ. Но если не грабители, токто?

В этот момент раздался звонок в дверь. Я вздрогнула и, нацыпочках подкравшись к входу, глянула в глазок. На площадке стояла полная дама,облаченная в яркий цветастый халат. Ее лицо выражало мрачную решимость. Онабезостановочно жала на кнопочку, звонок трезвонил, как сигнал тревоги.

– Немедленно открывайте, – крикнула тетка, –не то сейчас милицию вызову, а от двери не отойду, чтобы сбежать не надумали!

И она решительно потрясла перед глазком трубкойрадиотелефона.

Я распахнула дверь:

– Что вам угодно?

Женщина удивленно спросила:

– А вы, собственно говоря, кто такая?

Придав лицу самое сладкое выражение, я улыбнулась и, скромноопустив глаза, ответила:

– Виола Тараканова.

– Очень приятно, – растерянно ответиладама, – Анна Петровна.

Потом она спохватилась и снова грозно поинтересовалась:

– Что вы делаете в квартире Полины?

Я вновь расцвела в улыбке:

– Полина уехала в командировку, сказала – на месяц.Свою сестру, Настю, инвалида, она поместила в наш санаторий. Но погода, видитесами, все время меняется, то жара, то дождь, а у Насти практически не оказалосьс собой теплых вещей, вот она и дала мне ключи с просьбой привезти свитер ибрюки. Работаю там медсестрой…

И я потрясла перед лицом бдительной Анны Петровны связкой,на которой болтались брелок в виде мишки и два ключика.

Лицо женщины отмякло.

– Понимаете, – начала она оправдываться, –слышу, кто-то ходит над головой. У меня комнаты под Полиниными расположены.

– Что же в этом странного? – спросила я.

Анна Петровна вздохнула:

– Вообще-то ничего, но две недели было совершенно тихо,честно говоря, подумала, что девочки поехали отдыхать, Поля два раза в годвозила Настю в Мацесту. Но обычно, уезжая, они оставляли мне ключи. Я их сдетства знаю, с матерью дружила…

Но на этот раз Полина и Настя предпочли исчезнуть, непоставив в известность Анну Петровну. Соседка слегка удивилась, посколькуотношения у них всегда были близкие… Но потом подумала, что Поля просто на нееобиделась. Примерно за неделю до исчезновения Леоновых Анна Петровна встретилана улице Полину, еле передвигающую ноги от усталости.

– Деточка, – воскликнула женщина, – ты ужасновыглядишь, краше в гроб кладут!

– День тяжелый выдался, – вздохнула Полина, –забегалась.

– Не жалеешь себя, – вздохнула АннаПетровна, – надо и отдыхать иногда, всех денег не заработаешь.

– Хочу Настю в Израиль отправить, на Мертвоеморе, – пояснила Поля, – говорят, что тамошние грязи чудеса творят.

И тут Анна Петровна допустила страшную бестактность.Вздохнув, она ляпнула:

– Жаль, конечно, Настю, но нельзя же всю жизнь из-засвоей ошибки убиваться. Если разобраться, ты не очень-то и виновата! Анастасиивряд ли можно помочь, а тебе следует о себе подумать да мужа поискать, годы-тоуходят. Может, лучше было бы пристроить Настену в больницу? Маловероятно, чтонайдется мужчина, готовый жениться на тебе с таким «довеском».

Поля ничего не ответила, только сверкнула глазами и исчезлав подъезде. Анне Петровне тут же стало не по себе. Ну зачем она сказанулатакое? Полина уже давно не появлялась у соседки, хотя раньше частенько забегалапросто так, на огонек. Вот Анна Петровна и решила сегодня проявитьбдительность.

– Услышала шаги над головой, – откровенничаладама, – и, честно говоря, решила: Полечка приехала. Вот и пошла вроде какбдительность проявить. Думала, что Поля увидит, как я о ней забочусь, иперестанет злиться. Мне эта ссора страшно на нервы действует. Я девочек засвоих считаю, не идти же к ним с извинениями. Вот и хотела использовать момент…Значит, Настя в санатории, а Полинушка в командировке!

– Почему Полина должна перестать убиваться? – тихоспросила я. – В чем она провинилась перед Настей?

Анна Петровна тяжело вздохнула:

– Такая трагедия, просто ужасно! Все из-за детскойглупости. Кстати, вы торопитесь? А то мы могли бы выпить у меня чаю. Знаете,после смерти мужа живу совершенно одна!

– С превеликим удовольствием, – мигом отозвалась яи, тщательно заперев дверь, спустилась вместе со сгорающей от желания поболтатьженщиной этажом ниже.