Нет сомнений, что человеческий мозг все же совершеннеесамого быстродействующего компьютера в мире. В какую-то долю секунды сознаниеБеккера засекло очки в металлической оправе, обратилось к памяти в поискаханалога, нашло его и, подав сигнал тревоги, потребовало принять решение. Онотбросил бесполезный мотоцикл и пустился бежать со всех ног.

К несчастью для Беккера, вместо неуклюжего такси Халохотобрел под ногами твердую почву. Спокойно подняв пистолет, он выстрелил.

Пуля задела Беккера в бок, когда он уже почти обогнул уголздания. Он почувствовал это лишь после того, как сделал пять или шесть шагов.Сначала это напомнило сокращение мышцы чуть повыше бедра, затем появилосьощущение чего-то влажного и липкого. Увидев кровь, Беккер понял, что ранен.Боли он не чувствовал и продолжал мчаться вперед по лабиринтам улочекСанта-Круса.

Халохот настойчиво преследовал свою жертву. Вначале он хотелвыстрелить Беккеру в голову, но, будучи профессионалом, решил не рисковать.Целясь в торс, он сводил к минимуму возможность промаха в вертикальной игоризонтальной плоскостях. Эта тактика себя оправдала. Хотя в последнеемгновение Беккер увернулся, Халохот сумел все же его зацепить. Он понимал, чтопуля лишь слегка оцарапала жертву, не причинив существенного ущерба, тем неменее она сделала свое дело. Контакт был установлен. Жертва ощутилаприкосновение смерти, и началась совершенно иная игра.

Беккер мчался, не видя ничего вокруг, постоянно сворачивал,избегая прямых участков. Шаги неумолимо приближались. В голове у него не былони единой мысли — полная пустота. Он не знал ни где он находится, ни кто егопреследует и мчался, подгоняемый инстинктом самосохранения. Он не чувствовалникакой боли — один лишь страх.

Пуля ударила в кафельную плитку азульехо чуть сзади. Осколкипосыпались вниз и попали ему в шею. Беккер рванулся влево, в другую улочку. Онслышал собственный крик о помощи, но, кроме стука ботинок сзади и учащенногодыхания, утренняя тишина не нарушалась ничем.

Беккер почувствовал жжение в боку. Наверное, за ним тянетсякрасный след на белых камнях. Он искал глазами открытую дверь или ворота —любой выход из этого бесконечного каньона, — но ничего не увидел. Улочканачала сужаться.

— Soccoro! — Его голос звучал еле слышно. —Помогите!

С обеих сторон на него надвигались стены извивающейсяулочки. Беккер искал какой-нибудь перекресток, любой выход, но с обеих сторонбыли только запертые двери. Теперь он уже бежал по узкому проходу. Шаги всеприближались. Беккер оказался на прямом отрезке, когда вдруг улочка началаподниматься вверх, становясь все круче и круче. Он почувствовал боль в ногах исбавил скорость. Дальше бежать было некуда.

Как трасса, на продолжение которой не хватило денег, улочкавдруг оборвалась. Перед ним была высокая стена, деревянная скамья и большеничего. Он посмотрел вверх, на крышу трехэтажного дома, развернулся и бросилсяназад, но почти тут же остановился.

В некотором отдалении от него возникла фигура человека,приближавшегося медленно и неотвратимо. В руке его поблескивал пистолет.

Беккер, отступая к стене, вновь обрел способность мыслитьчетко и ясно. Он почувствовал жжение в боку, дотронулся до больного места ипосмотрел на руку. Между пальцами и на кольце Танкадо была кровь. У негозакружилась голова. Увидев выгравированные знаки, Беккер страшно удивился. Онсовсем забыл про кольцо на пальце, забыл, для чего приехал в Севилью. Онпосмотрел на приближающуюся фигуру, затем перевел взгляд на кольцо. Из-за чегопогибла Меган? Неужели ему предстояло погибнуть по той же причине?

Человек неумолимо приближался по крутой дорожке. ВокругБеккера не было ничего, кроме стен. По сторонам, правда, находились железныеворота, но звать на помощь уже поздно.

Беккер прижался к стене спиной, внезапно ощутив все камушкипод подошвами, все бугорки штукатурки на стене, впившиеся в спину. Мысли егоперенеслись назад, в детство. Родители… Сьюзан.

О Боже… Сьюзан!

Впервые с детских лет Беккер начал молиться. Он молился необ избавлении от смерти — в чудеса он не верил; он молился о том, чтобыженщина, от которой был так далеко, нашла в себе силы, чтобы ни на мгновение неусомнилась в его любви. Он закрыл глаза, и воспоминания хлынули бурным потоком.Он вспомнил факультетские заседания, лекции — все то, что заполняло девяностопроцентов его жизни. Вспомнил о Сьюзан. Это были простые воспоминания: как онучил ее есть палочками, как они отправились на яхте к Кейп-Коду. «Я люблю тебя,Сьюзан, — подумал он. — Помни это… всегда».

Ему казалось, что с него сорваны все внешние покровы. Небыло ни страха, ни ощущения своей значимости — исчезло все. Он остался нагим —лишь плоть и кости перед лицом Господа. «Я человек, — подумал он. И сироничной усмешкой вспомнил: — Без воска». Беккер стоял с закрытыми глазами, ачеловек в очках в металлической оправе приближался к нему. Где-то неподалекузазвонил колокол. Беккер молча ждал выстрела, который должен оборвать егожизнь.

Лучи утреннего солнца едва успели коснуться крыш Севильи илабиринта узких улочек под ними. Колокола на башне Гиральда созывали людей наутреннюю мессу. Этой минуты ждали все жители города. Повсюду в старинных домахотворялись ворота, и люди целыми семьями выходили на улицы. Подобно крови, бегущейпо жилам старого квартала Санта-Крус, они устремлялись к сердцу народа, егоистории, к своему Богу, своему собору и алтарю.

Где-то в уголке сознания Беккера звонили колокола. «Я неумер?» Он с трудом открыл глаза и увидел первые солнечные лучи. Беккер прекраснопомнил все, что произошло, и опустил глаза, думая увидеть перед собой своегоубийцу. Но того человека в очках нигде не было. Были другие люди. Праздничноодетые испанцы выходили из дверей и ворот на улицу, оживленно разговаривая исмеясь.

Халохот, спустившись вниз по улочке, смачно выругался.Сначала от Беккера его отделяла лишь одна супружеская пара, и он надеялся, чтоони куда-нибудь свернут. Но колокольный звон растекался по улочке, призываялюдей выйти из своих домов. Появилась вторая пара, с детьми, и шумноприветствовала соседей. Они болтали, смеялись и троекратно целовали друг другав щеки. Затем подошла еще одна группа, и жертва окончательно исчезла из полязрения Халохота. Кипя от злости, тот нырнул в стремительно уплотняющуюся толпу.Он должен настичь Дэвида Беккера!

Халохот отчаянно пытался протиснуться к концу улочки, новнезапно почувствовал, что тонет в этом море человеческих тел. Со всех сторонего окружали мужчины в пиджаках и галстуках и женщины в черных платьях икружевных накидках на опущенных головах. Они, не замечая Халохота, шли своейдорогой, напоминая черный шуршащий ручеек. С пистолетом в руке он рвалсявперед, к тупику. Но Беккера там не оказалось, и он тихо застонал от злости.