— Хм. Вот, можешь и сам пересчитать, — почти все золотые монеты из этой коробки лежали на прилавке.

— Нет нужды, — Дорен пересыпал монеты в свой кошель. Тот заметно потяжелел.

— Чтож могу только пожелать тебе удачной дороги, — мужчина понял, что пора закругляться. — Ты еще будешь изготовлять куклы в будущем?

— Не знаю, — Дорен не стал давать конкретного ответа.

— Да? Надеюсь, что будешь. А твой метод… У меня, конечно, почти не осталось денег, но если бы ты подождал, я мог бы занять…

— Он не продается, — парень прервал его рассуждения почти сразу же.

«Некоторым вещам лучше навсегда остаться в забвении.»

— Да, конечно, я понимаю, — старик с сожалением кивнул головой.

— Учитель, у меня есть один вопрос, — Дорен не забыл еще одну причину своего прихода.

— Да?

— Эти камешки, — он вытащил парочку из мешочка, который специально повесил на пояс сегодня утром. — Кто их изготовил?

— О, их изготовил действительно самый известный кукольник в королевстве. Насколько я знаю, у него огромный магазин в столице.

— Вам известно, как его зовут? — раз он был в столице, однажды его определенно стоит навестить.

— Огрелл Карлайк. Он аристократ и искусный мистик в придачу. А что, почему ты им заинтересовался? — Ларсу стало любопытно.

— Раз он сделал такие полезные инструменты, значит должен знать много об изготовлении кукол? — Дорен ответил первое, что ему пришло в голову.

— И то верно. Ладно, береги себя, — старик видел, что парень собирается уходить.

— И вы берегите себя учитель, — Дорен напоследок поклонился.

— Эх, жаль, что я уже не увижу, каких успехов ты добьешься, — по-доброму улыбнувшись, пожилой мужчина проводил его до двери.

Пожав старику руку, Дорен улыбнулся, и ушел, а Ларс, слегка повздыхав, неторопливо отправился обратно в магазин. Ему предстояло немало работы с новым товаром.

Назад парень ехал в приподнятом настроении. Заработав немало золота на пустом месте, он чувствовал, что поездка стоила того. Он получил полезную информацию, и в некотором роде урегулировал кармическую связь между Дореном и владельцем магазина.

«Было заметно, как хорошо он ко мне относился. И это даже несмотря на то, что Дорен явно стал вести себя слегка неадекватно под конец.»

Он вспомнил одни из последних слов старика.

«Непростое детство, значит? Грустно, как сильно порой люди могу измениться.»

Неожиданно его размышления прервал сильный шум впереди. Вглядевшись, парень увидел два экипажа вставших друг напротив друга. Перекрывая улицу, две группы людей рядом с ними, о чем-то напряженно спорили. Вокруг собиралась толпа, но почему-то она стояла слегка в отдалении, словно боялась к ним приближаться.

— Когда мы найдем доказательства, твоей жалкой семье придет конец! — тучный мужчина в дорогом костюме, гневно указывал пальцем на человека недалеко от него.

— Этот бред уже даже не смешной. Если ваша жадная семейка завидует нашей доле на торговой улице, то пусть хотя бы выступает честно, а не придумывает эти нелепые обвинения! — в противоположной группе, не менее роскошно одетый мужчина с короткой бородой, презрительно ухмыльнулся.

— Нелепые?! Все пять семей почти уверены, что кто-то из ваших в этом замешан! — толстяк скривился.

— Ха? И каким это образом? Даже наши люди выяснили, что это был чужак.

— Чужак?! Хочешь сказать, случайный Мистик размазал по стенке золотой цвет Ортиса, а потом беззвучно, и без единого следа, в одиночку перебил пятерку наших опытных экспертов?!

— Что не так? Может и ваша молодежь, и ваши эксперты были просто жалкими неудачниками, которых даже случайный новичок может вырубить? — бородач и его группа поддержки язвительно заулыбались.

— Не думай, что я не посмею! Я разотру тебя в порошок, если ты еще хоть раз оскорбишь мою семью! — толстяк гневно взревел.

«Ха?! Я что, своим убийством случайно ткнул в какую-то больную мозоль в отношениях знатных группировок Ортиса?»

Дорен мог ожидать чего угодно, но только не такого.

— Давай, попытайся. Я только посмеюсь с твоих жалких потуг, — мужчина с бородой выпятил грудь. — Ты всегда был отвратительным лжецом. Но сейчас ты превзошел даже самого себя по убогости.

— Ну все, ты допросился! — толстяк сформировал электрический шар на ладони.

— Ха? И что ты хочешь с этим сделать? Защекотать меня до смерти? — вокруг бородача стал формироваться прозрачный барьер.

— Ты поплатишься! Сдохни!

Толстяк швырнул свой шар. Конечно, он вовсе не рассчитывал на какой-либо эффект. Они вдвоем сталкивались уже множество раз, и никогда среди них не было явного победителя. Но в этот раз, он не мог уйти просто так, он должен был хотя бы показать, что их семьи готовы к активным действиям. И пусть их соперники знают, что в этот раз все так просто не закончится.

Шар преодолел расстояние в пять метров почти мгновенно. Бородач презрительно скривился, чего еще он не знал о своем оппоненте? Его барьер сгустился… И внезапно задрожал, потеряв стабильность. Электрический шар смял его словно бумагу и прожег огромную дыру в груди бородача. Тот посмотрел вниз, и увидел пустоту на том месте, где должно было быть его сердце.

— Какого…

«Чёрта» хотел сказать он, но не смог, рухнув замертво. Все присутствующие замерли. Замер и толстяк, который, хлопая глазами посмотрел на собственную руку.

Дорен, посвистывая про себя, отвел взгляд в сторону. Это он, незаметно подкравшись поближе к толпе, струной маны вмешался в барьер бородача в последнюю секунду.

«Нет ну а что, какой смысл орать, когда нужно кулаками махать.»

Если ему представился шанс добавить немного бардака в конфликт аристократов Ортиса, он с удовольствием им воспользуется. Две группы уставившись друг на друга, напряженно замерли. Их отношения уже давно походили на пороховую бочку. И прямо сейчас, эта бочка была готова взорваться с оглушительной мощью.

Какое-то время, посреди широкой улицы царила полная тишина. Две группировки аристократов походили на двух собак на привязи. Пока они крепко удерживались поводком, они могли лаять друг на друга до хрипоты, но стоило поводкам исчезнуть, как они замерли, на самом деле вовсе не желая вгрызаться друг другу в глотки, и сражаться насмерть.

Толпа зевак стала медленно пятиться назад. То, что минуту назад было занимательным шоу, за которым можно было наблюдать, зловредно хихикая про себя, превратилось в смертельно опасную зону. Дорен не остался в стороне, последнее что ему сейчас было нужно, это привлекать к себе лишнее внимание.

«В который раз убеждаюсь, что чувствительность местных мистиков уныла до безобразия.»