припомнив свои светские навыки, полученные в высшем свете Адрама. Душечка оттаяла и, смущенно хмыкнув, устремилась вперед.

Я кое-как поднялся, с трудом ощущая свое тело. Чтобы не потерять дочь Шурале из виду, пришлось спешно двигать дрожащими ногами. Несколько раз Душечка останавливалась и нетерпеливо топталась в ожидании, пока я ее догоню. Моя походка все еще была нетвердой, но усилием воли я принуждал себя идти вперед, следуя за белоснежными волосами.

Вскоре мы оказались на большой поляне, возникшей буквально из-под земли. Всего минуту назад из-за деревьев не виднелось ни единого просвета, и вот наши ноги уже ступили на ковер из мягкой и сочной травы… Минуточку! Во всем лесу она уже пожухла, а здесь колосилась молодой зеленью, будто на дворе все еще стоял цветень – второй месяц весны! Поляну освещала круглая луна, зависшая высоко в небе. Остального леса ее свет будто бы и не касался.

– Жди меня здесь, – приказала Душечка и попросту исчезла, растворившись во тьме.

Я остался один на один с собственной слабостью. Тело дрожало, воздуха по-прежнему не хватало, но в голове было на удивление ясно. Плюнув на все, я устало рухнул на траву, чувствуя неистовую благодарность гудящих ног. Веки все еще закрывались. Сказались и три дня в дороге, и почти бессонная ночь, и, конечно же, защита от обезумевшей нечисти.

– С чем пожаловал, Амир Таян? – грозный голос Мауры раздался за спиной слишком внезапно, чтобы я не вздрогнул. – Что за предатель затесался рядом с Амаль?

– Ее брат Арлан. Он заодно с кадаром. Они охотятся за ее силой, – ответил я, поднявшись на ноги и встретившись с внимательным взглядом сильнейшей ведьмы Даира. Она смотрела на меня снизу-вверх, но, будучи одного роста с Амаль, почему-то казалась значительно выше. Наверное, всему виной величие, ореолом окружавшее личность Мауры.

Ее брови сошлись на переносице, а глаза, кажущиеся во тьме черными, как у Амаль, неотрывно изучали мое лицо.

– Откуда тебе это известно? – в голосе Мауры я уловил затаенную угрозу. Раз так, то пора заканчивать с показной вежливостью.

– Если вы забыли, у меня есть неоценимый помощник, которому под силу разузнать гораздо больше, чем нам с вами, – мой ответ прозвучал жестко и даже грубо. Привычно для Амира Шайзара, но, пожалуй, слишком дерзко для простого солдата наместницы.

– Тогда почему твой помощник все это время молчал? Амаль уже два дня в пути вместе с воеводой и его сыновьями!

– Потому что Реф чудом удержался на этом свете после встречи с демонами кадара, – рыкнул я. – Как только он сумел рассказать мне о предателе, я развернул коня и помчался к вам. Мы должны хотя бы попытаться их догнать.

– У них слишком большая фора во времени, – покачала головой Маура и отвернулась.

– Неужели вы собираетесь оставить все, как есть?! – рявкнул я, но поумерил пыл под ее пронзительным взглядом. Напряжение последних дней и страх за Амаль, отравивший каждую из мыслей змеиным ядом, давали свои плоды, лишая меня власти над гневом. – Я мог бы последовать за ними в одиночку, но решил, что вы поможете мне. Не зря же вас зовут сильнейшей ведьмой Даира.

– Это попытка надавить на мою гордыню, мальчик? Довольно жалкая, надо отметить. Рылом ты не вышел, чтобы взывать к ней, – фыркнула Маура. – Мне под силу спасти свою дочь без глупой тряски на лошади. Этим я и займусь, а ты можешь быть свободен.

– Нет уж. Мне плевать, вышел я рылом или нет. Вы сами назвали меня своим должником и приказали беречь Амаль. Значит, я буду беречь и пойду с вами! – заявил я.

Наши с Маурой взгляды схлестнулись в молчаливой дуэли. От незримых искр, высекаемых противостоянием силы ведьмы и ярости лихомора, казалось, раскалился даже прохладный ночной воздух.

– Стремишься вернуть ей должок за спасение? – наконец Маура сдалась и отвела взгляд. На ее лице расплылась коварная ухмылка.

Я вздернул подбородок, усмиряя гнев, пляшущий хороводом цветных точек перед глазами, и язвительно ответил:

– Не все между людьми меряется долгами.

– Ну да, знаю я, что тебе, оборванцу, нужно от знатной молодой девушки. Даже думать забудь. Моя дочь – невеста мирейского воеводы. Если хочешь помочь, что ж, я возьму тебя с собой, но после ты исчезнешь навсегда.

– Я хочу спасти Амаль. И только.

Маура с сомнением покосилась на меня, а после вздохнула и снисходительно поманила за собой. В тот же миг перед моим взором возник простенький деревянный домик, у двери которого в нерешительности топталась Душечка. Она заламывала руки и напряженно вглядывалась в наши лица.

Маура кивнула на маленький сарайчик и велела:

– Там найдешь дрова и хворост. Разведи большой костер. Я пока соберу кое-какие вещи.

– Зачем вам костер? – удивился я.

– Конечно же, для варки супа. Для чего же еще? – издевательски отозвалась Маура и, потеряв ко мне всякий интерес, исчезла за хлипкой дощатой дверью.

Я сделал два глубоких вдоха и выдоха, усмиряя бурю магии и гнева. «Моя дочь – невеста мирейского воеводы». Эти слова пробудили во мне ревность, и она оказалась совсем не к месту. Как танец воинка на похоронах. Амаль, возможно, уже мертва, и все эти распри абсолютно ничтожны…

Только бы не забивать голову дурными мыслями, я распахнул дверь сарая и, стукнувшись лбом о деревянную балку, принялся перебирать сухой хворост и заботливо порубленные дрова.

Неподалеку обнаружилось и кострище. Маура частенько жгла костры, судя по темному пятну выжженной земли. Я сложил хворост и бревна в большой шалаш, полностью сосредоточившись на деле. Даже дрожь покинула мое тело до лучших времен. Порывшись в вещевом мешке на ощупь, я выудил оттуда полупустую упаковку серников и трут, после чего поджег хворост.

Маленький огонек заплясал внутри шалаша, и мне осталось лишь увеличить его. Тело капризно заартачилось, отказываясь отдавать последние силы, а магия внутри радостно заурчала. Я скрестил на груди противно дрожащие руки и, прикрыв тяжелые веки, живо представил, с какой силой пылает мой костер. Жар от возросшего пламени приятно согрел и расслабил каждую мышцу.

Я открыл глаза и с удовлетворением вгляделся в задорно пляшущие по хворосту и бревнам языки огня.

– Вижу, магия слушается тебя, будто верный слуга, – раздавшийся за спиной голос Мауры вновь напугал меня. Подкрадывалась она воистину бесшумно. Словно проказа.

– Она и есть – мой слуга, – буркнул я, поднимаясь на ноги.

Ведьма покосилась на меня с неодобрением, будто препиралась с капризным ребенком, и вытащила из заплечного мешка малюсенькую склянку, наполненную темной жидкостью. В свете костра я разглядел ее бордовый оттенок. Кровь?

Недолго думая, Маура выплеснула