– Такое впечатление, что ты споришь исключительно с целью досадить мне, – печально произнес Канг Хо. – Я ведь предупреждал, чтобы ты не доверяла Софии, но ты не послушалась, и вот чем это обернулось… О да, пленные, которых ты передала таоанцам во время первых переговоров, спели об этом целую песню. То есть те из них, кто пережил вашу мелкую ссору возле Врат. К счастью, ты наконец поняла, что София не заслуживает доверия. Надеюсь, и насчет остальных тебе тоже вскоре станет ясно – нас прозвали Негодяями вовсе не за то, что мы были милыми и добрыми ребятами.

– Нет, нас так назвали потому, что всеми печатными прессами владела империя и любого, кто не подчинялся Калдрууту, сразу объявляли преступником, – раздался голос.

Не успел Канг Хо оправиться от изумления, как в палатку вошла София, подтвердив самые худшие его опасения. Чи Хён не без удовольствия отметила, что и сейчас, почти через две недели после столкновения возле Врат, эта женщина выглядит как изношенная калоша. С шеи до сих пор не сошло ожерелье содранной кожи, а синяки на лице делали ее похожей на старого болтливого маньяка, побежденного более молодым и талантливым соперником. Как и сама Чи Хён, София добавила к прежним несколько свежих ран, полученных в ходе короткой, но ожесточенной второй битвы у Языка Жаворонка, но самые сильные травмы им обеим достались днем раньше, и не от Королевы Демонов, а от руки смертной женщины.

– Вот, значит, как, – медленно поднимаясь с места, произнес Канг Хо. Потребовалось определенное усилие, чтобы отвести взгляд от Софии и хмуро посмотреть на дочку. – Наверное, мне не стоит удивляться. Ты всегда брала пример с другого своего отца.

– Выше голову, Канг Хо! – ободряюще воскликнула София, подходя к нему и дружески кладя руку на плечо. – Небеса свидетели, мы с твоей дочерью – лучшее доказательство тому, что не стоит долго помнить старые обиды, особенно ввиду новых трудностей. Стало быть, это ты еще в самом начале нашего путешествия поручил Сингх убить меня. Однако я слишком великодушна, чтобы беспокоиться из-за подобных мелочей. Не будешь возражать, если я тебя провожу до лагеря багряных? По дороге перекинемся парой слов.

– Чи Хён, прошу тебя! – отчаянно вскричал Канг Хо, когда София развернула его к выходу из палатки.

– Привет полковнику Ждун. – Чи Хён послала папочке воздушный поцелуй. – Увидимся завтра, в это же время, если не случится ничего непредвиденного.

Едва они вышли из палатки, Канг Хо принялся лепетать жалкие оправдания («У меня не было другого выхода!») и попытался даже сыграть на тщеславии Софии («Конечно же, я знал, что ты сразу все поймешь и сделаешь выводы!»), но она быстро заставила его умолкнуть и повела по заснеженному лагерю.

На следующий день после неудавшейся атаки таоанцев погода снова испортилась, снег сыпал безостановочно целую неделю.

Прошлой ночью метель наконец прекратилась, но по-прежнему оставалось неясным, поднимется ли дух Кобальтового отряда. Даже к полудню, при ярком солнце и безоблачном небе, палатки все еще покрывал ровный слой снега, упорно отказывающегося таять. Кое-где холст прорвался, уступив напору ветра, но после гибели самых отчаянных дезертиров никто не пытался сбежать из лагеря.

София знала об этом не понаслышке: после удара головой о лапу Королевы Демонов очнувшись в шатре цирюльников, она решила отыскать Мрачного и сделать так, чтобы он твердо запомнил: нельзя бросаться в монстров старшими и более опытными товарищами. Но снег уже замел все следы, хотя варвар со своими спутниками отправился лишь несколько часов назад. Они специально вышли из лагеря в самый разгар непогоды, чтобы легче было проскочить мимо патрулей таоанцев, и, зная везучесть Софии, можно было не сомневаться, что погода изменится, как только она сама минует караулы. Вместо того чтобы отправиться вслед за Мрачным или убраться из лагеря кобальтовых подобру-поздорову, как она намеревалась до стычки с убийцами-охранниками и ненамного более приятными монстрами-опоссумами, София заковыляла к палатке Чи Хён, чтобы восстановить мир и дружбу.

Ну ладно, насчет дружбы она немного преувеличила, но, по крайней мере, девчонка оказалась сговорчивой ровно настолько, насколько и рассчитывала София. После того как за нее поручилась Сингх, а сама она с нарочитой таинственностью объявила, что с Диадемой и ее правительницей случилось какое-то несчастье, о котором при первой же возможности постарается разузнать подробней, София ничуть не сомневалась, что Чи Хён простит ей небольшой бунт. Она отлично понимала, что́ нужно сказать этой избалованной соплюхе и в какой последовательности. Сначала немного раскаяния («Послушай, я сама виновата, что затеяла всю эту хрень»), потом немного лести («Неплохой удар, между прочим, кажется, ты сломала мне челюсть») и, наконец, немного дерьмовых оправданий, которых сама София ни за что не приняла бы, поменяйся они местами («Я не спала несколько ночей подряд, ела разную дрянь и много пила, так что потеряла контроль над собой, но клянусь, больше это не повторится»). Ей даже не пришлось показывать искореженную Сердоликовую корону в подтверждение своих слов, так что она решила сохранить тайну, пока не понадобится снова надавить на девчонку и получить еще большую свободу действий… И что, если генерал захочет забрать корону себе? Нет, лучше придержать козырь в рукаве и предъявить в самый подходящий момент, чтобы убедить неопытного военачальника в своей исключительной полезности: «Почему я тебе необходима? Ну, не знаю, может быть, потому, что только я могу предложить тебе Сердоликовую корону… Вот так, например».

Но в конце концов принцессу убедили не извинения и лесть, не туманные рассказы и не обязательство провести срочную и секретную разведку. Нет, Чи Хён соизволила простить предательство своего капитана за самоотверженное спасение ее жизни в схватке с Королевой Демонов. До Софии не сразу дошло, о чем говорит девчонка, и тогда она решила: раз уж Чи Хён именно так поняла случившееся, можно не иметь зуб на Мрачного за неудачный выбор снаряда. София не сомневалась, что монстр был воплощением зла. Бой с ним доставил ей самое большое удовольствие с тех пор, как кавалерия Пятнадцатого полка напала на Курск. Тем приятнее было узнать, что это обстоятельство помогло вернуть расположение Чи Хён.

Однако генерал оказалась более дальновидной, чем рассчитывала София. Только после того, как Холодный Кобальт поклялась свободой только что вернувшегося Мордолиза никогда больше не выступать против Чи Хён, та согласилась продолжить разговор. Возможно, девчонку ждет неприятный сюрприз, поскольку недавние события показали, что свобода демона зависит от чего-то большего, чем несколько небрежно произнесенных слов. «Проси любую награду, лишь бы она не принесла вреда никому из смертных», – сказала тогда София Мордолизу. Но вместо того, чтобы освободиться от чар, он в одночасье добрался до другого конца Звезды и вернулся обратно со сломанной короной Индсорит. Что это может означать? Он хочет, чтобы София снова стала королевой? Или просто сообщал, что с Индсорит случилось какое-то несчастье? Или рассчитывает, что хозяйка переплавит корону в какой-нибудь дурацкий ошейник для него? Все это очень странно. София окончательно перестала понимать, что объединяет ее с этим демоном, которого она связала много лет назад, на что еще он способен и почему продолжает служить ей, хотя мог уже трижды получить свободу. Конечно, есть вероятность, что ее глупое обещание любой награды нарушило некий тайный закон, которому связанные демоны должны подчиняться, но высказанное много лет назад требование охранять ее и Лейба от любой опасности наверняка было легким, не говоря уже о просьбе спасти Пурну, раз уж демон Дигглби ее выполнил, как только отказался Мордолиз. Так… почему же?