Помимо антиспартанской составляющей, в действиях афинян просматривается стремление укрепить союзнические узы, связывавшие членов Афинского морского союза, но ослабевшие после восстания на Фасосе[1020].

Иначе говоря, упомянутые изменения совсем не обязательно должны связываться с демократизацией политической жизни Афин. Активизация военных действий в Греции, надо думать, пришлась по душе как демосу, так и аристократии. Ведение Афинами империалистической, экспансионистской политики, препятствием чему служили Спарта и Пелопоннесский союз, скорее всего, отвечало интересам большинства афинских граждан.

Среди выдвинувшихся в эти годы политиков и стратегов мы встречаем и тех, кто мог бы быть отнесен к аристократическому направлению афинской политики, в частности Миронида, сына Калия, Леократа, сына Стройба, и, возможно, Толмида, сына Толмея. Миронид известен нам еще по посольству в Лакедемон, когда его спутниками были Кимон и Ксантипп (Plut. Arist. 10). Кроме того, Миронид и Леократ упоминаются в качестве стратегов во время Платейской битвы (Plut. Arist. 20). Правда, итогом этой войны станет, с одной стороны, выдвижение Перикла на первый план афинской политики, а с другой – создание предпосылок для дальнейшей демократизации, о чем мы еще скажем ниже.

Итак, афиняне разрывают прежний союз со Спартой и заключают союзный договор с Аргосом – давним врагом лакедемонян (Thuc. I. 102. 4; Paus. I. 29; IV. 24. 7)[1021]. Возможно, тогда же афиняне в союзе с аргивянами наносят поражение лакедемонянам при Эное, вознамерившимся атаковать Аргос. Об этой битве упоминает и Павсаний (Paus. I. 15. 1; X. 10. 4)[1022]. Диодор отмечает, что этим действиям предшествовала победа афинян над объединенными силами Коринфа и Эпидавра (Diod. XI. 78. 1). А в 459 г. до н. э. афинянами в союзе с аргивянами организуется морская экспедиция на Пелопоннес. Афиняне высаживаются в Галлиях – удобной морской гавани в южной части Арголиды (Thuc. I. 105. 1). Первоначально они, возможно, терпят поражение, но позднее одерживают морскую победу у о. Кекрифалеи, расположенного вблизи Эгины (Thuc. I. 105. 1)[1023].

Вскоре после этого вспыхивает конфликт с Эгиной. Не исключено, что причиной его стал выход Эгины из Делосской симмахии (Diod. XI. 70. 3–5)[1024]. Плутарх, по-видимому, склонен считать если не инициатором, то вдохновителем конфликта Перикла, который призвал удалить Эгину как соринку с глаз Пирея (Plut. Per. 8). Впрочем, древние авторы связывают ведение военных действий на Эгине с именем стратега Леократа, сына Стройба. Несмотря на помощь пелопоннесцев – коринфян и эпидаврян, – Леократ сумел довести дело до победы, захватить 70 эгинских кораблей и срыть укрепления (Thuc. I. 105. 2; 108. 4; Diod. XI. 78. 4)[1025]. Диодор говорит, что военные действия против Эгины велись афинянами в течение девяти месяцев.

После этих событий к союзу афинян и аргосцев присоединяется Фессалия (Thuc. I. 102. 4; Diod. XI. 79. 1–3). А некоторое время спустя – возможно, в 459/8 г. до н. э. – к Афинскому морскому союзу присоединяются Мегары, конфликтовавшие с коринфянами. Впервые мы слышим о конфликте Мегар с Коринфом в эпизоде, повествующем о прохождении через Коринф Кимона, возвращавшегося из Лакедемона. Напомним этот пассаж. «В Коринфе, через который Кимон, оказав помощь лакедемонянам, повел свое войско домой, его встретил Лахарт и стал упрекать за то, что он ввел в город вооруженные силы, не испросив предварительно согласия коринфян: всякий, мол, постучавшийся в чужую дверь входит в дом не раньше, чем его пригласит хозяин. “Однако ж вы, Лахарт, – заметил ему Кимон, – не постучались, а ворвались с оружием в руках, изрубив двери в щепки, к клеонянам и мегарянам, считая, что более сильному все открыто”. Так смело и кстати ответил он коринфянину и прошел с войском через город» (Plut. Cim. 17). Если этот эпизод можно датировать временем, предшествующим изгнанию Кимона, то истоки конфликта можно относить к 60-м годам, а возможно, и более раннему времени.

В данном случае обращают на себя внимание два обстоятельства. Хотя отношения между двумя государствами до сих пор были дружественными, очевидно, что Кимон совершил явно недружественный по отношению к коринфянам акт[1026]. Мало того, в его словах уже слышится намек на будущее похолодание во взаимоотношениях двух полисов. Возможно, впрочем, дело здесь не в самом Кимоне, а в Плутархе, несколько опережающем события. На другое обстоятельство обратил внимание Д. Льюис. Он отмечает, что конфликтующие стороны – Мегары и Коринф – были членами Пелопоннесского союза. В этом случае удивляет отсутствие реакции на происшедшее со стороны Спарты – лидера данного союза[1027]. «Терпеливое» отношение к действиям афинян, направленным против союзников Спарты по Пелопоннесскому союзу, у современных исследователей вызывало и продолжает вызывать немало недоуменных вопросов. Так, Э. Холледей полагает, что лакедемоняне не стремились обострять отношения с афинянами и, возможно, не были готовы к полномасштабным военным действиям[1028].

Когда мегаряне отложились от пелопоннесцев, коринфяне и пелопоннесцы, судя по сообщениям Фукидида и Диодора, организуют масштабную экспедицию в Мегары (Thuc. I. 105. 3–4; Diod. XI. 79. 2). «Желая помочь эгинянам, пелопоннесцы, – поясняет Фукидид, – отправили на Эгину триста гоплитов, которые раньше составляли вспомогательный отряд коринфян и эпидаврян, и заняли высоты Геранеи. Коринфяне с союзниками спустились в Мегариду, полагая, что афиняне без того значительного войска, которое находилось при Эгине и в Египте, будут не в состоянии помогать мегарянам; если же и подадут помощь, то должны будут отвлечь войска от Эгины. Однако афиняне не тронули своего войска на Эгине, но из оставшихся в городе граждан самые старые и самые юные, под началом стратега Миронида, явились к Мегарам» (Thuc. I. 105. 3–4; ср. Diod. XI. 79. 2)[1029]. Диодор подчеркивает, что Миронид в ту пору был известен своей доблестью (Diod. XI. 79. 2). Другим стратегом был Леократ, сын Стройба (Diod. XI. 79. 1–3).

В.М. Строгецкий называет это тотальной мобилизацией[1030]. Скорее всего, мобилизация тех, кому было больше 50, либо юнцов, не достигших призывного возраста, была вызвана отчаянным положением афинян. Об этом эпизоде в одной из своих речей подробно рассказывает Лисий (Lys. II. 48–53). Когда коринфяне и их союзники заняли Геранею, афиняне не захотели никого отзывать обратно. «…Надеясь на свое мужество и презирая наступающих врагов, люди пожилые и не достигшие еще военного возраста захотели одни начать борьбу» (Lys. II. 50–51, здесь и далее пер. С. Соболевского).

После упорной битвы, в которой обе стороны, по словам Диодора, «проявили непреодолимое желание добиться успеха» (Diod. XI. 79. 3, здесь и далее пер. В. Строгецкого), победа досталась афинянам. По словам Лисия, «воины, потерявшие силы и еще не достигшие расцвета сил,