поход против этих враждебных им городов в числе тысячи своих гоплитов с отдельными отрядами союзников; стратегом был Толмид, сын Толмея» (Thuc. I. 113. 1)[1064]. Правда, сама экспедиция вызвала бурные дебаты в Афинах. Против нее, ссылаясь на некие неблагоприятные для Афин обстоятельства, выступил Перикл.

«Как стратег Перикл славился больше всего своею осторожностью: он добровольно не вступал в сражение, если оно было опасно и исход его был сомнителен; тем военачальникам, которые рискованным путем получали блестящий успех и возбуждали общий восторг как великие полководцы, он не подражал и не ставил их себе в образец; он неизменно говорил согражданам, что, насколько от него зависит, они навсегда останутся бессмертны. Так, он увидал, что Толмид, сын Толмея, полагаясь на прежние успехи и ввиду необыкновенного почета за свои военные подвиги (διὰ τὰς πρότερον εὐτυχίας καὶ διὰ τὸ τιμᾶσθαι διαφερόντως ἐκ τῶν πολεμικῶν), в совсем не подходящий момент предпринимает вторжение в Беотию. Он уже успел склонить самых храбрых и честолюбивых юношей (τῶν ἐν ἡλικίᾳ τοὺς ἀρίστους καὶ φιλοτιμοτάτους) принять участие в походе в качестве добровольцев; их было тысяча человек, не считая остального войска. Перикл старался удержать его от этого предприятия и отговорить в народном собрании…» (Plut. Per. 18). Впрочем, ни Плутарх, ни Перикл не уточняют, в чем состояли упоминаемые неблагоприятные обстоятельства.

По-видимому, сказанное выше следует понимать как борьбу, развернувшуюся в народном собрании между Периклом и Толмидом. Несмотря на противодействие Перикла, Толмиду удается провести свое решение, и афиняне отправляют его в Беотию с набранными из молодых людей добровольцами – одной тысячей гоплитов и какими-то отрядами союзников. Правота Перикла подтвердилась спустя несколько дней. Афинянам удалось взять лишь Херонею, обратив ее жителей в рабство и поставив там гарнизон (Thuc. I. 113. 1), а вот в битве при Коронее афиняне были наголову разбиты, Толмид и многие славные граждане погибли (τεθνεῶτες δὲ πολλοὶ κἀγαθοὶ τῶν πολιτῶν) (Plut. Per. 18; ср. Diod. XII. 6. 1–2). Последнее подтверждает высказанную ранее мысль о том, что в ходе военных операций погибали преимущественно знатные афиняне – agathoi, как сообщает Плутарх. В обмен на пленных и тела павших воинов афиняне вынуждены были заключить договор с беотийцами, по которому они отказывались от своих притязаний на Беотию (Thuc. I. 113. 2–3).

Гибель Толмида мы бы назвали тем обстоятельством, которое выдвинуло Перикла на первый план. Заканчивались военные действия, а с ними уходило время доминирования военных, что, впрочем, никак не сказалось на самой должности стратега, которая становится ключевой. В мирное время в полной мере раскрылись политические дарования Перикла.

Правда, на этом военные неудачи афинян не заканчиваются. 446 г. до н. э. будет насыщен событиями. В этот год произойдет восстание на о. Эвбея (Thuc. I. 114; Plut. Per. 22)[1065]. На подавление восстания на остров был направлен Перикл. Но как только он переправился туда, было получено известие о восстании в Мегарах. Восставшие, призвав на помощь коринфян, сикионян и эпидаврян, уничтожили афинский гарнизон, за исключением тех, кто укрылся в Нисее (Thuc. I. 114. 1–2). По сообщению Диодора, мегаряне заключили договор с лакедемонянами (Diod. XII. 5. 2), частью которого, возможно, станет вторжение Плистоанакта в Аттику. Несмотря на это, афиняне отправляют в Мегары войско, которое, по словам сицилийского историка, разграбив территорию, одержало победу над восставшими (Diod. XII. 5. 2). Однако, скорее всего, ситуация для афинян была более сложной[1066].

За этими событиями последовало вторжение в Аттику лакедемонян. «Тотчас после этого, – рассказывает Плутарх, – пришло известие о том, что Мегара стала во враждебные отношения к Афинам и что пелопоннесская армия под командой спартанского царя Плистоанакта стоит у границ Аттики. Перикл поспешно вернулся с Эвбеи, чтобы вести войну в Аттике. Вступить в сражение с большим храбрым войском гоплитов Перикл не осмелился, несмотря на их вызов. Но он заметил, что Плистоанакт, еще совсем молодой человек, пользуется советами главным образом Клеандрида, которого эфоры, ввиду молодости Плистоанакта, назначили наблюдателем и помощником. Перикл вошел с ним в тайные переговоры, в скором времени подкупил его и уговорил увести пелопоннесцев из Аттики. Когда войско отступило и было распущено по городам, раздраженные спартанцы наложили на царя большой денежный штраф, которого он не мог уплатить, а потому добровольно удалился из Спарты; а Клеандрид бежал из отечества и был приговорен к смертной казни» (Plut. Per. 22)[1067].

Плистоанакт, по словам Фукидида, дошел до Элевсина и Фрии, опустошив тамошние поля, но дальше пелопоннесцы не пошли (Thuc. I. 114. 2). Тогда Перикл с войском вновь переправился на Эвбею и покорил весь остров. «Итак, Перикл опять обратился против повстанцев и, прибыв на Эвбею на пятидесяти кораблях с пятью тысячами гоплитов, привел города к покорности. Из Халкиды он изгнал так называемых “гиппоботов”, богачей, пользовавшихся особенной славой, жителей Гестиеи заставил всех выселиться из своей области и на место их поселил афинян: так непреклонен был он только к ним за то, что они, захватив афинский корабль, перебили всех бывших на нем людей» (Plut. Per. 23; Thuc. I. 114. 3).

Возвратившись домой, афиняне принимают решение заключить с Пелопоннесским союзом так называемый Тридцатилетний мир, условием которого был отказ афинян от Мегариды, Трезены и Ахайи (Thuc. I. 115; Andoc. III. 6)[1068]. Так заканчиваются длительные военные действия, оказавшие значительное влияние не только на внешнеполитические позиции Афин, но и на их внутриполитическое развитие. Их результатом становится выдвижение Перикла на первый план афинской политики. А это, в свою очередь, приведет к существенным политическим переменам.

4.3. Перикл

Перикл – знаковая для истории Афин фигура. Исследованию «эпохи Перикла» посвящено огромное количество работ, одно перечисление которых заняло бы немало времени и места[1069]. С Периклом прежде всего связаны расцвет демократии и превращение Афин в могущественную морскую державу. Для многих исследователей не подлежит сомнению тот факт, что Перикл внес значительный вклад в развитие афинской демократии. Однако древние авторы неоднозначно относились к нему. Если у Фукидида Перикл вызывал восхищение (Thuc. II. 65), то Платон склонен был упрекать его в демагогии (Plato, Gorg. 515 E)[1070]. Р. Сили в очерке, посвященном началу политической карьеры Перикла, отмечает, что исследователи нередко выделяют два этапа в его политической деятельности. Начинает Перикл как демократ и даже демагог, превращаясь со временем в национального лидера.

Начнем по порядку. Аристотель прямо называет Перикла демагогом: «После этого (возможно, имеется в виду убийство Эфиальта. – В. Г.) в качестве демагога выступил Перикл» (Arist. Ath. Pol. 27.1)