Дитер Храбак стал моим хорошим другом на долгие годы, как и его чудесная жена Марианна. Дитер был внимательным, но очень дисциплинированным командиром, его опыт постоянно сказывался. Как только я прибыл, меня сразу вызвали в его блиндаж, это было в районе Майкопа. Он дал мне те же самые наставления, которые я позднее получил от Пауля Россмана. Он объяснил, как мы здесь сражаемся, и что молодые пилоты должны полагаться на ветеранов. В воздухе я буду получать приказы от людей много ниже меня по званию. В воздухе главным был боевой опыт. Звания следовало оставить на земле.

Храбак учил нас не только летать и сражаться, но также работать командой и оставаться в живых. Это был самый выдающийся его дар. Он совершенно открыто обсуждал свои собственные ошибки и выводы, которые он из них сделал, надеясь, что мы учтем его опыт. Храбак направил меня в III/JG-52, которой командовал майор Губертус фон Бонин – старый орел, ветеран боев в Испании и Битвы за Англию. Мы многому научились у него.

Мой новый командир эскадры разговаривал со мной, когда на аэродром сел дымящийся истребитель, который тут же перевернулся и взорвался. Кто-то заметил: «Это Крупински». Вскоре из густого дыма показался человек в слегка закопченной форме, но в остальном совершенно целый. Улыбаясь, он рассказал, что напоролся на зенитки над Кавказом, но при этом его лицо не выражало никакого удивления. Такой была моя первая встреча с «Графом». При приземлении он врезался в штабель бомб. К моему изумлению, «Крупи» тут же потребовал новый самолет, взлетел, одержал победу, сам был сбит, и его привезли на аэродром на машине. Он снова взлетел, сбил еще два самолета, вернулся и отправился обедать. Все это вызвало у него не больше эмоций, чем партия в карты. Батц посмотрел на меня и проворчал: «Это же Граф Крупински, у него не все в порядке с головой».

Еще нужно добавить, что сегодня Крупи один из лучших моих друзей и самый яркий плейбой, какого я когда-либо знал. Этот парень везде находил себе девочек. Я думаю, где бы он ни приземлился, его тут же будет встречать девчонка, и я никак не могу понять – как же он этого добился. Когда я встретил Уши, он сразу сказал, что она ему очень нравится, и поинтересовался, нет ли у нее сестры. Он до сих пор остается клоуном, хотя и немного остепенился после женитьбы.

Мой первый боевой вылет состоялся 14 октября 1942 года. Я летел ведомым фельдфебеля Эдуарда «Пауля» Россмана, и он передал мне по радио, что видит вражеские самолеты далеко внизу. Он был закаленным ветераном. Храбак сказал мне: «Сегодня ты полетишь вместе с Россманом, он хороший лидер и никогда не терял ведомого. Он будет учить тебя». Это очень важно для новичка. Я сам прошел через это и, став командиром, поступал точно так же.

Чтобы стать летчиком-истребителем, нужна уверенность во всем. Если у вас нет ее, нет охотничьего инстинкта, вам следует пересесть на бомбардировщик. Например, даже Адольф Галланд потерял довольно много ведомых, причем пара из них погибла, потому что он слишком увлекался охотой или из-за его невезения. Ханс-Иоахим Марсель, с которым я лично не встречался, позднее в Северной Африке заработал такую же репутацию. До этого он тоже потерял нескольких ведомых. В бою я должен немедленно отрываться от противника, если я потерял из виду своего ведомого или он не отвечает по радио. Для меня было самым важным сохранить звено как единое целое. Этому я научился на собственном опыте. Я совсем не горжусь тем, что случилось во время моего первого полета с Россманом. Я был идиотом.

Мы летели на высоте 3500 метров, и противник оказался снизу. Я ничего не видел, однако последовал вниз за Россманом, а затем мы их атаковали. Я знал, что я должен одержать свою первую победу, поэтому я двинул сектор газа вперед и оторвался от Россмана, чтобы атаковать русского. Моя очередь прошла мимо, я с ним едва не столкнулся и был вынужден отвернуть в сторону. Внезапно я обнаружил, что окружен русскими, и мне пришлось нырнуть в облако, чтобы скрыться от них. Все это время Россман продолжал говорить со мной, но тут у меня замигал указатель топлива. Затем мотор заглох, и мне пришлось садиться на брюхо, уничтожив истребитель. Я нарушил буквально все наставления командира и ожидал, что меня выкинут из эскадрильи.

Но майор фон Бонин наказал меня, оставив на три дня без полетов и отправив помогать механикам. У меня появилось время подумать о том, что я натворил. Мне повезло. Меня могли отправить под трибунал. То, чему меня научили Россман и позднее Крупински, я сам передавал молодым летчикам, когда стал командиром. Я узнал, что быть хорошим командиром важнее, чем быть успешным летчиком-истребителем и иметь множество побед.

После этого инцидента мы с Россманом имели долгую беседу. Он подошел и козырнул – я был старше по званию, – и я почувствовал себя школьником, который забыл сделать домашнюю работу. Мы называли друг друга по именам. Он был хорошим человеком и постоянно заботился о молодых пилотах. Храбак раньше сказал мне: «Летайте не мускулами, а головой», и сейчас Россман тоже сказал умную вещь: «Нет необходимости бросаться на врага, как только его увидишь. Посмотри на их строй, на их тактику. Посмотри, нет ли кого отставшего от строя. Может, у него какие-то проблемы, а может, ему не хватает опыта. Сбейте его первым. Это окажет психологическое воздействие. Поддавшийся эмоциям летчик-истребитель уже проиграл бой. Пилот, который сохранил холодную голову и мозги, победил».

Я никогда не забывал этого. Я помнил это, когда одержал свою первую победу и все остальные. Сначала я практически не уважал советских пилотов из-за их манеры боя и их примитивной техники. Я осмотрел несколько советских самолетов. Они не имели настоящих прицелов, просто кольцо, нарисованное на лобовом стекле. Однако позднее я научился их уважать.

День, когда я одержал свою первую победу, я никогда не забуду. Это произошло 5 ноября 1942 года. Это был штурмовик Ил-2, самолет, который очень трудно сбить из-за толстой брони. Нужно было прострелить маслорадиатор внизу под фюзеляжем, иначе он не упадет. Я узнал от Крупински, что следует дождаться, пока не подойдешь на 100 метров к цели, и лишь тогда открывать огонь. Сближаться следует как можно быстрее. Угол атаки не так важен, как твое расстояние до цели. Некоторые пилоты сбрасывают скорость, выпускают закрылки, чтобы подстроиться под скорость противника. Я понимаю, как это делал Марсель. Это опасно. Некоторые неопытные пилоты сначала сближаются, а потом пугаются опасности столкновения. Однако этого не произойдет, если вы будете соблюдать основные правила. Я всегда набирал скорость, сближался, стрелял и отваливал. Я не желал попасть под разлетающиеся обломки, однако это происходило несколько раз, и в этом конкретном случае тоже.

В этот день имела место моя вторая вынужденная посадка, так как я влетел в обломки взорвавшегося самолета. Я получил сразу два урока. Нужно сблизиться, обстрелять и сразу отвалить в сторону. Мы летели большой группой: Ралль, Штайнхоф и все остальные. Сразу после этого вылета Ралль и Штайнхоф отправились получать заработанные ими Дубовые Листья. Свою следующую победу я одержал в феврале следующего года. Когда мы перебазировались на Тамань, моим командиром эскадрильи стал Крупинский. Он сменил капитана Вилли Батца, который был великолепным истребителем, хорошим командиром и настоящим джентльменом. Я многому научился у него.