ушла, оставив меня терзаться в тяжких думах — это она просто дразнила, или же всерьез собралась пошалить в соло?

Еще варианты ;3

И пока я тут караулю этого хлыща, ляжет на кровать (наверняка очень большую и удобную — капитанская, как никак), расстегнет блузку и засунет руку себе в…

— Shit! — внезапно крикнул штурман и склонился над пультом, как тот рыжий радист из «Крутого Пике».

— Че там⁈ — я вынырнул из сладких грез и завертел «кольтом». — На нас напали? Вражья подлодка? Гигантский осьминог?

— Нет, — Иеремия защелкал рычагами и тумблерами. — Нас сносит течением. Да таким сильным, что мотор не справляется!

— Куда сносит?

— На запад вдоль Барьера. Хотя прежде здесь всегда была тишь да гладь.

— Ага. А сейчас вдруг сраный Гольфстрим из ниоткуда вылез. Ты давай не дури, янки. А то током там вжарю.

— Клянусь, сэр! Взгляните сами!

Я подошел к приборной панели — датчики в самом деле выглядели странно: компас, например, вращался, как пропеллер. Интересно, а как тогда пиндос узнал, что нас сносит именно на запад?

Вдруг лодка дала небольшой, но резкий крен на левый борт. Пол ушел из-под ног, я не устоял и рухнул на колено, и в этот миг шею сдавили холодные звенья.

Янки, шипя и брызжа слюной, натянул цепь с такой силой, словно хотел оторвать мне голову. И уже теряя сознание, я успел схватиться за металл и пропустить по нему разряд. Который вышел настолько мощным, что тушка Клинтона обуглилась и задымилась.

— Что происходит?

На мостик вбежала Анри — потная, запыхавшаяся, в одном только нижнем белье и с разложенной подзорной трубой в руке. Наверное, вооружилась ею, как телескопической дубинкой, чтобы мне помочь — только и всего.

— Этот сучий потрох хотел нас кинуть, — я пнул обугленное тело. — Сказал, что нас сносит куда-то сильным течением. И, похоже, не соврал.

Хуже того — в районе кормы что-то громко хлопнуло, и нас закружило волчком, как тростинку в весеннем ручье. Пришлось вцепиться в рычаги, чтобы не упасть в гребаной карусели, которая все набирала обороты вместе с заметно растущим креном на нос.

— Мы тонем? — Анри в ужасе прижалась ко мне.

— Пока нет, — прорычал, борясь с тошнотой.

И тут нас толкнуло так, что мы перелетели через пульт и покатились по полу — который уже покрыл тонкий, но быстро растущий слой воды. Одновременно с этим сверху ударили брызги — внутренний корпус пошел трещинами и дал течь.

— Семен! Что нам делать?

Я выпрямился и поднес ладонь к тугим струйкам, которые оказались на удивление теплыми. И это намекало на относительно небольшую глубину залегания — очевидно, субмарину вынесло на мель, возможно — рядом с островом.

Хорошо, если там своя колония. Плохо, если остров необитаемый. Хуже всего, если там поселились американцы. Но делать нечего — вода уже достала до колен, и наш единственный выход — спасаться через люк.

Лодка лежала на боку, и слабое давление позволило спокойно открыть крышку. Попытка вылезти с бьющим в лицо потоком не увенчалось успехом — пришлось ждать, пока отсек полностью затопит.

Все это время прижимал к себе Дюран, гладил по спине и успокаивал поцелуями в мокрую макушку. Когда же вода поднялась до подбородка, прижался к губам и придал ускорения шлепком по заднице:

— Давай.

Подруга набрала полную грудь и свечкой устремилась вверх, работая стопами, как винтом. Я глотнул последний воздух, оттолкнулся от лестницы и рванул следом.

Все мои догадки оказались верны — лодка лежала на песке метрах в десяти от поверхности. Дно же полого поднималось к длинному пляжу — очевидно, нас вынесло почти что к самой суше.

И если остров не захвачен каннибалами и упырями, мы очень легко отделались. Даже думать не хотелось, чем бы все обернулось, если бы лодка затонула метров на сто глубже…

Мы вынырнули и споро загребли к берегу, где стоял небольшой рыбацкий поселок. Однако на крики потерпевших никто не вышел, и стоило подойти ближе, как стало ясно — поселение давным-давно оставлено.

Причем не по своей воле — на грязных обшарпанных стенах виднелись следы от пуль и шрапнели, а на единственной улице тут и там белели скелеты людей и животных.

— Кто это их так? — удивился я.

— Не знаю, — Анри поежилась и обняла себя за плечи — хоть стояла летняя жара, в мертвой деревушке было крайне неуютно. — Но вряд ли местные. Тогда бы всюду торчали стрелы и копья.

— И то верно. Смотри, там у ворот вывеска. Пойду гляну, что написано. Может, хотя бы узнаем, чья это колония.

Спутница кивнула. Я же поспешил вперед — хоть нож и потерялся, а револьвер промок, молния все еще представляла серьезную угрозу. Пусть только попробует кто сунуться — вмиг поджарю.

Но на нас никто так и не позарился — даже крысы. Обернувшись, приставил ладонь козырьком и увидел знакомые буквы на родном языке. И так обрадовался, что не сдержался от ликующего вопля:

— Ура! Это наши! Поселок называется Новый Белгород!

Анри замерла, приоткрыла рот и захлопала ресницами.

— Что-то не так? — насторожился я.

— Новый Белгород — это потерянная колония. Связь с ней оборвалась еще двадцать лет назад — на самой заре изучения Авилана.

— И… что это значит?

— Не знаю, — рыжая выпрямилась и пристально огляделась. — Боюсь, что ничего хорошего.