Вера всплеснула руками:

– Ваняша! Не держи меня за дуру, дай спокойнособраться.

Я замолчал и начал наблюдать за девушкой. Удивительное дело,но за короткое время, что Вера живет на квартире у Гольдина, она сильноизменилась. Исчезла боевая раскраска с лица, кроваво-красную губную помаду исине-зеленые тени сменил спокойный макияж, да и прическа стала иной. Теперь наголове у Веры более не топорщатся мелкие кудряшки, волосы просто стянутырезинкой в хвост, отчего ее лицо самым неожиданным образом приобрелоинтеллигентность.

Следующие десять дней у нас пролетели птицей. Нора постоянносидела у компьютера, если я входил в кабинет, хозяйка недовольно цедила:

– Ну, что еще?

Никаких заданий по расследованию дела о Франсуазе она мне недавала, более того, вызвала к себе Игоря и заявила:

– Извините, господин Самойлов, но, увы, я не способнавам помочь. Признаю свое поражение, вот ваши деньги.

– Что поделаешь, – вздохнул Игорь, – несудьба. Значит, полагаете, Франсуаза мошенница?

– Да, – сухо ответила Нора.

– И зовут ее иначе?

– Конечно.

– Скорей всего, женщина не глухонемая, – добавиля.

– Но отыскать ее я не способна, – рявкнулаЭлеонора, – облом!

Мрачно улыбаясь, Игорь ушел, Нора затаилась в кабинете.Кстати, она тщательно проверила паспорт Веры, а возвращая девушке краснуюкнижечку, сказала:

– Уж не обижайтесь, но сейчас время такое, бог знаеткто может в дом проникнуть!

– Очень хорошо вас понимаю, – кивнула Вера, –какие обиды! Если приходишь на службу, ясное дело, документы показать надо.

…Никаких новых клиентов у нас после Игоря не появилось, мнеэто показалось немного странным, обычно люди постоянно идут в «Ниро», но особоволноваться я не стал. Конечно, агентство приносит Элеоноре немалую выгоду, ноосновной доход хозяйка черпает в ином месте, и на ее благосостоянии отсутствиеклиентов никак не скажется.

Если честно, я даже обрадовался, что больше не нужноноситься колобком по улицам, а можно спокойно сидеть у письменного стола,разбирая корреспонденцию, поступившую в адрес фонда «Милосердие». Дни теклисамым расчудесным образом. С утра я безо всякой спешки умывался и принимался забумажную работу, в шесть часов обедал и с чувством выполненного долга валилсяна диван, взяв в руки толстенный том «Исторические казусы». Нора меня нетревожила, Вера тенью скользила по квартире, вооружившись тряпкой и спреем длянатирки мебели, Николетта затаилась у себя, а Лиза словно исчезла. Естественно,подобное положение не могло продолжаться вечно, рано или поздно у меня вновьначнется катавасия, но пока я наслаждался неожиданным покоем, необыкновенновкусной, будто приготовленной в лучшем ресторане едой и любимыми книгами.

В среду мой словно умерший мобильный ожил. Я схватил трубкуи с тоской подумал: «Ну вот! Это явно Николетта, передышка закончилась». Но натом конце провода оказалась Елизавета.

– Ваняша, – неожиданно ласково воскликнулаона, – как дела?

Пораженный ее дружелюбным тоном, я осторожно ответил:

– Вроде ничего.

– Знаешь, – зачирикала Лиза, – я очень нехочу тебе доставлять боль, но придется!

– Ну… – вырвалось у меня, – э… вовсе… ну…

– Я не свободна, – продолжила Лиза, –конечно, ты рассчитывал жениться на мне и все-такое, умолял, стоял на коленях…Но извини, я возвращаюсь к мужу.

– А как же ребенок? – ляпнул я, пытаясь сдержатьрвущуюся наружу радость.

– Юра мечтает о сыне!

– Но он не способен к зачатию!

– Кто?

– Твой муж, – напомнил я, – выгнал тебя издома, беременную, догадался по причине твоего интересного положения об измене.

Лиза тихонько засмеялась:

– Это его сестрица, сука, про свинку придумала и Юрке вбашку втемяшивала. Сестренушка-то старше братца, тот, дурачок, и не помнит, чтов детстве было. Вот ты, например, можешь о своих ранних инфекциях рассказать?Ну, допустим, ты болел корью?

– Понятия не имею.

– Во! И Юрка так же! Но сестричке охота было вседенежки братца в своем личном распоряжении иметь, – тарахтела Лиза, –она Юрку с тремя предыдущими женами развела, причем очень быстро, а об менязубы обломала, я хитрей оказалась. Ну а когда про будущего наследника услышала,совсем ума лишилась. И про его бесплодие от свинки выдумала. Но я опять умпроявила, позвонила Юрке и сказала: «Давай нормально поговорим!»

Супруг, слегка остывший после скандала, буркнул:

– Ну.

– Сходи, проверься к врачу, если и впрямь детей иметьне можешь, то я исчезну из твоей жизни, – зарыдала Лиза, – толькотогда получится, что я, как Дева Мария, жертва непорочного зачатия, никогдатебе не изменяла!

Юрий послушался жену и получил листок, свидетельствующий,что никаких проблем у парня нет.

И вот теперь гадина-сестра изгнана навсегда, а Лиза,обвешанная с головы до ног новыми бриллиантовыми штучками, на белом коневозвращается в загородный особняк.

– Прости, Ваня, – чирикала Елизавета, – намбольше встречаться никак нельзя, теперь я отдам себя сыну. Впрочем, лет черезсемнадцать, когда он закончит школу, посмотрим. Надеюсь, ты, как честныйчеловек, не станешь плакать у меня под забором и забрасывать букетами, давайостанемся друзьями!

– Конечно, дорогая, – закричал я, даже не пытаясьсдержать ликование, – все, что пожелаешь.

Из трубки понеслись гудки, я схватил бутылку минералки иодним глотком осушил ее. Господи, спасибо тебе, не оставил Ивана Павловича безмилости. Правда, Елизавета собирается продолжить наши отношения, после того какпока еще не рожденный младенец получит аттестат о среднем образовании, но сейсчастливый момент настанет аж через семнадцать лет, у меня есть время наспокойную жизнь.

Впав в эйфорическое состояние, я принялся ходить по спальне,бодро напевая любимую песню своего отца:

Буря, ветер, ураганы,

Нам не страшен океан,

Молодые капитаны

Поведут в путь караван…

Дверь распахнулась, на пороге появилась Нора.

– У тебя праздник? – удивилась она.