— Извините, я не знал, — признался Йен, даже непопытавшись скрыть отчаяние в голосе.

Извинение Йена выбило Чекко из колеи. Выражение ненавистимгновенно исчезло с его лица.

— Я понимаю. Спасибо. Вы настоящий мужчина. Еслихотите, я передам вам послание синьоры…

— Да, — с болью в сердце отозвался Йен. Чеккооткашлялся и заговорил:

— Она просила передать, что убийца не она, а какой-тото ли Анцело, то ли Анджело, ее кузен. — Чекко поразмыслил и добавил,поскольку женщина сдержала обещание и никто не собирался его убивать: — И ещеона просила передать, что любит вас.

— Все-таки она меня любит. Несмотря ни на что. —Осознание этого пронзило его острой болью.

Чекко наблюдал, как на его собеседника снова нахлынулагрусть. Без сомнения, последнее известие, которое передала его невеста, непонравилось ему.

— Я не думал, что вас это так заденет. Собственно, япришел сюда только для того, чтобы сказать, что она невиновна…

— Я знаю, — нетерпеливо перебил его Йен. — Ядавно уже это понял. Но теперь, когда я потерял ее навсегда, это не важно.

— Значит, вы отказываетесь от своего мнения, не так ли?Я посадил ее в лодку всего пару часов назад, но не думаю, что они уже бросилигде-нибудь якорь, если принять в расчет погоду.

— Что вы имеете в виду? — спросил Йен, и егосердце стало биться быстрее.

— Мне показалось, что я ошибся в вас. Люди зачастую непонимают простого человеческого языка, призванного спасти их от смерти. —Чекко покачал головой. — Я имею в виду, что посадил эту женщину в лодкудва часа назад, и, судя по моим расчетам, она должна скоро прибыть наместо. — Последнюю фразу он намеренно произнес медленно, чтобыудостовериться, что Йен его понял.

— Что? Она жива?

— Вы думаете, что я стал бы тащить за собой черезсточную трубу труп? Конечно, я не могу с полной уверенностью утверждать, чтоона жива, потому что смерть внезапна, но два часа назад я посадил ее в гондолуживую и невредимую…

— Почему? Где это было? Какая гондола? — Йенвскочил с кресла.

— Сам не понимаю. Но она говорила что-то о нежеланнойпомолвке, о том, что хочет восстановить справедливость. А вообще она выгляделаничуть не лучше, чем вы сейчас.

— Она собралась бежать от помолвки? — спросил Йенскорее самого себя, нежели гостя. — Но почему?

Йен вдруг все понял, и это ударило ему в сердце, как молния.Она ненавидит его за то, как он обращался с ней. Мало того что он не поверил вее невиновность, он поднялся посреди судебного заседания и покинул зал, даже невзглянув в ее сторону. Он повел себя как последнее бесчувственное чудовище,которому нет оправдания. Как он может обвинять ее в том, что она захотелабежать от него на край света? Он должен был объясниться с ней, удержать еелюбыми силами.

Чекко в страхе съежился в кресле, когда Йен поднялся срешительным видом.

— Куда она направилась? — спросил Фоскари тоном,заставившим гостя усомниться в том, что рассудок его здрав.

— Не знаю, она мне не сказала. — Чекко увидел, чтоЙен как одержимый бросился к двери, не дослушав его. — Но найти ее, думаю,будет несложно, — крикнул он ему в спину. — В такую ночь на каналахочень мало лодок.

Нос их гондолы смело бороздил волны, пока Йен и Джорджоносились по каналам, расспрашивая встречных гондольеров, направлявшихся спассажирами к торговым судам, готовящимся отплыть.

— Бьянка! — не выдержав, закричал Йен, когда онипричалили к очередному судну. — Бьянка, ты здесь?

Джорджо не думал, что может перекричать своего хозяина черезревущий ветер. Он не видел способа смягчить его безумие.

Когда они причаливали к очередному судну, через бортсвесилась чья-то голова и послышался возглас:

— Что вам нужно? — Загорелое лицо с седой бородойказалось неприветливым. — Мы сейчас поднимаем якорь, и никаких пассажировбольше не берем.

— У вас на борту есть женщина? — крикнул Йен стаким отчаянием в голосе, что матрос изумился и заговорщицки подмигнул Йену,улыбнувшись щербатым ртом.

— Вы проделали такой путь, чтобы узнать про женщину? Выпомешались, да? У вас за спиной, в Венеции их сотни, тысячи. Этот городназывают «раем для проституток», и не без основания. Я могу дать вам адрестакой, которая знает такие штучки с перьями, что…

— Нет, я ищу особенную женщину. Свою… сестру. Онанебольшого роста, с овальным лицом, шелковистыми каштановыми волосами, а глазау нее цвета расплавленного золота.

— Что-то непохоже, чтобы вы говорили о сестре, —удивился матрос. — Впрочем, это не мое дело. Тем более что на нашемторговом судне нет такого дорогостоящего груза. Что? — Он оглянулся ккому-то, кто окликнул его сзади. — Подождите, не уезжайте, — крикнулон Йену и исчез.

— Будет лучше, если мы поедем домой, — предложилДжорджо спустя пару минут, которые показались ему вечностью на пронизывающемветру. — Как только начнется прилив, все эти суда снимутся с якоря и уйдутв море. У нас осталось меньше часа, а кораблей больше сорока. Думаю, что есливы просто оставите свой адрес, моряк отправит вам адрес женщины с перьями.

Йен пожал плечами, не зная, рассердиться ли ему на Джорджо,или не обратить внимания на его реплику. Он уже склонялся к мысли о наказании,которое поможет им встряхнуться, как вдруг над бортом корабля снова показалосьзнакомое лицо.

— Похоже, что кое-кто здесь знает о вашей… гм…сестре. — Он оглянулся назад за поддержкой. — А почему выразыскиваете ее?

— Я допустил чудовищную ошибку и хочу ееисправить, — честно признался незнакомому моряку Йен. — Я долженувидеть ее и поговорить с ней.

— А что вы хотите сказать ей? — спросил матрос, намгновение исчезнув из поля видимости.

— Я скажу это ей самой, когда увижу! — в отчаяниикрикнул Йен. — Незачем играть со мной в игры! Я должен найти ее, даже еслимне придется плыть до самого Китая! Она у вас или нет?

Матрос кивнул и покосился назад. Следуя за его взглядом, Йенуставился на палубу корабля. Там среди двух дюжин матросов, готовых отдатьшвартовы, он увидел Бьянку. Она обеими руками держалась за поручень, ее глазаблестели, а волосы развевались на ветру, как у языческой богини, готовойвступить в смертельную схватку с врагом.

Бьянка шла против себя самой. Она знала, что не должнавидеться с Йеном, должна держаться от него подальше, но ничего не могла с собойподелать. Когда она услышала, как он выкликает ее имя, ее охватило полнейшеебезволие. Сердце предательски дрогнуло, наполнившись радостью. Он пришел заней. Он бросился ее искать.

Или он хочет схватить ее и вернуть в тюрьму? Собираетсяпрямо в лицо заявить, что он ее ненавидит? Как она пожалела в этот момент, чтоне погибла в затопленной камере! Она стояла на палубе, а сердце ее билось таксильно, что, казалось, его удары слышны до самой площади Сан-Марко. Она сделалавсе, чтобы ни выражение ее лица, ни голос не выдали ее чувств.