наши, прочли однажды книжку «История на миллион долларов» и навсегда ушиблены этим сакральным знанием, забыв или не зная, что автор сего блистательного пособия сам не написал ни одного приличного сценария, начав с сериального фуфла и тут же бросив, – понял, что учить выгодней. Ну вот, Г. вещает, я гляжу ему в глаза и откровенно думаю: ты дурак. Ты бездарь, тебе в ларьке пивом торговать. А что видит он? Он видит – нет, не льстивое или заискивающее лицо, я до такого не опускаюсь, и не расстроенную, обиженную или возмущенную физиономию. Он видит полную непроницаемость, гранит, мрамор. Почему? Потому что, во-первых, зачем я буду тратиться на эмоции и отстаивать свою правоту перед человеком, переубедить которого так же невозможно, как уговорить клопа не сосать кровь, – он живет этим! Во-вторых, 365-я серия не настолько мне дорога, чтобы за нее драться. В-третьих, отсутствие реакции и холодное согласие ввергает продюсера в недоумение, ты уходишь, а он остается в начальственной берлоге, не получив подтверждения своей правоты, но не встретив и сопротивления, а без внешней реакции эти люди вообще не понимают, что они говорят и делают, и начинают сомневаться в собственном существовании. У него слегка испортится настроение, и это моя маленькая спокойная месть.

Пример два. Мужчина М., с которым у меня любовь-морковь, но любовь, то есть встречи, общая, а морковь, то есть быт, отдельная, вдруг говорит: «Счастье мое, ты знаешь, наверно, я тебя недостоин, у меня из-за этого комплекс неполноценности, а тут подвернулась девушка попроще и похуже, так что – извини, не поминай лихом». И, склонив повинную голову, ждет упреков, слез, скандала, хоть чего-нибудь. Ничего нет. Равнодушное молчание. Тогда он начинает задавать тревожные вопросы – ты чего такая странная, может, что задумала? Ты учти, люди, которые с собой что-то делают, они в ад попадают, независимо от того, веруют или нет. А может, ты уже придумала, как мне жизнь испортить? Не старайся, я заранее всем скажу, что все, что ты обо мне скажешь, – вранье! Так он распинается, а ты молчишь, хотя внутри все у тебя горит и пылает. Допускается легкая ироничная усмешка. Он злится, кричит: «Да скажи что-нибудь, наконец!» Ты говоришь: «А что сказать? В добрый путь? Хорошо, в добрый путь, до свидания». Он выскакивает, хлопнув дверью, бежит к простой и худшей, жалуется, она его утешает, чем может, он успокаивается, но через пару дней не выдерживает и звонит. Ответа нет. Он звонит всю неделю. Ответа нет. Он мчится: «Почему не отвечаешь? Я думал, что-то случилось!» – «Разве тебе не все равно?» – «Да, все равно!» И он долго и подробно рассказывает, насколько ему все равно, а потом подтверждает это делом, то есть разводит тебя на секс, чтобы ты поняла, насколько ему даже и секс с тобой противен. И после этого – остается.

Думаете, это теория? Нет, реальная история, все так и было. Я выдержала, не отвечала на звонки, дождалась его возвращения, я стерпела даже секс, а потом сказала: «Ну а теперь прощай навсегда». Он просил, умолял, всплакнул от жалости к себе, я была непреклонна. Сейчас живет с простушкой, не с той, а с другой или уже третьей, и, говорят, не больно-то счастлив. Мне все равно.

Пример три. Женщина С., моя подруга со школы. Знаете, из таких, которые всегда найдут, чему позавидовать. Если ты замужем и с детьми – твоему семейному благополучию, если холостая – тому, что свободна, если толстая – твоей приятной полноте, если худая – стройности. И так далее. Особенно она завидовала моей свободной профессии и моим легким, как она считала, деньгам. Сиди себе, стучи, а денежка кап-кап. Объяснять, что кап-кап сначала не денежка, а мои мозги, моя кровь и моя желчь, – бесполезно. И вот эта С. берет у меня взаймы довольно крупную сумму, обломился мне тогда неплохой гонорар. Берет на дело, квартиру они с мужем покупали в новостройке. Срок – полгода. Прошло полгода, восемь месяцев, год прошел. Я два раза намекнула, в третий раз напрямик сказала, что питаться дошираком и не пользоваться машиной, потому что нет средств на неотложный ремонт, как-то нездорово и неправильно. Не пора ли отдать хотя бы часть? В ответ получаю истеричный крик: ты одна, без детей и плетей, сама себе хозяйка, а у меня муж- дурак и сын-идиот, и здоровье ни к черту, долги по ипотеке, ладно, добивай меня, можешь в суд подать, сажай подругу в тюрьму! Это она мне в одном ресторанчике все выпалила, где мы встретились, при этом, заметьте, заказала дорогущее вино, не бокал, а целую бутылку, и пила взасос, всем видом показывая, что заливает горе, а кто расплатился потом, угадайте? Но я поняла, чего она ждет. Моего негодования. Злости. Ссоры. Она не глупая, она говорила заведомо обидные и несправедливые слова, нарочно на меня наскакивала. Рассчитывала, что я отвечу тем же, мы пособачимся, разбежимся, перестанем быть подругами, а если я не подруга, то и долг возвращать необязательно или лет через пять. И совесть не так кушает. Но я была спокойна. Утешать ее тоже не стала. Я просто как бы приняла к сведению. И она занервничала, сбавила тон, начала оправдываться, потом расплакалась, потом вдруг обвинила меня в жестокости. То есть – и так заходила, и эдак, но не могла понять, что со мной происходит. Люди не любят непонятного, оно их тревожит, они не могут долго находиться в неопределенности. Результат? Долг она отдала. Не сразу, кусочками, но отдала.

Еще примеры?

Хватит.

Я и так вместо простенькой истории рассказала почти всю свою жизнь.

А история такова. Предупреждаю, не на миллион, даже не на рубль, но по-своему удивительная.

Попадаю я в один дом на новоселье. Кстати, к продюсеру Г. Кто еще из людей кино и телевидения, кроме продюсера, построит в Подмосковье дом трехэтажный с бассейном и кортом, да еще в наше кризисное время? Хожу, осматриваю, это ведь и моим по́том, моей кровью оплачено. Чуть не рассмеялась, когда узрела в одной комнате рогатую голову оленя и медвежью шкуру на полу. Продюсер был рядом, заметил мою усмешку и сказал: «Это в стиле пошлости девяностых. Такая ретрокомната. Иронический интерьер. Я в этом кабинете денежных полукриминальных людей принимаю, им нравится». Ну да, ну да, знаю я эту басню. Скажешь им про их продукт, что он мерзкий и пошлый, они не смущаются, отвечают: «Он нарочно такой, но, если вглядеться, там для понимающих людей ирония