Глаза у паренька увеличились в объеме едва ли не вдвое.

— Какого исследования, мэтр?

— Ничего сложного, простой опрос, — небрежно махнул рукой Хастин. — Давно пора разобраться с нашими способностями.

Чернокнижник встал с кресла и прошелся по комнате. Во время ходьбы ему легче думалось, формулировки получались чеканными, короткими, так что Вадор уже знал: в такие минуты тревожить его нельзя.

— Помимо общеизвестных разделов работы с энергией, таких как магия духа, ее подраздел некромантия, или ритуалистика, восставшие обладают рядом способностей, присущих только им. Нам. В частности, к этим индивидуальным особенностям, развитым путем долгих тренировок, относятся сравнительно часто встречающиеся сенсорика, телепатия, частичная модификация тела, криомантика и редкие пирокинез или работа с голосом. — На последних словах Хастин сбился, поморщился и зачем-то потер правое ухо. — Сюда же можно отнести способность входить в состояние транса, растягивая личное время, или призывать животных себе на помощь. Лично я считаю все вышеперечисленное следствием нашей не-живой природы, но предположение нуждается в проверке.

Глубоко вникать в процесс появления и развития особых умений у восставших прежде никто не пытался. Их воспринимали как данность — есть и есть. Это неправильная позиция! Мы видим явление, интересное само по себе и в то же время способное в будущем принести немалую пользу. Индивидуальными талантами, как показывает практика, обладает каждый восставший, различия заключаются только в уровне развития и специализации. По очевидным причинам способности старших выражены четче и развиты сильнее.

Задача предстоящего исследования, по моему мнению, заключается в создании методики развития каждой способности. Точнее говоря, комплекса методик, подходящих для любого восставшего. Вот этим мы с тобой и будем заниматься.

— Мэтр… — Ученик, убедившись, что продолжать колдун не собирается, осмелился высказать обуревавшие его сомнения. — Это же очень сложно. Я даже не знаю, с чего начинать-то.

В ответ на скорбное блеяние Хастин пожал плечами:

— С классификации. С чего же еще!

Резкие перемены — не для него. Он от них еще при жизни устал.

В столице Гардоману пришлось подзадержаться. Несмотря на быстро набирающий скорость маятник гражданской войны и стремительное бегство капиталов в соседние страны, Талея продолжала оставаться крупнейшим финансовым и торговым центром Доброго моря. Оставлять без внимания местный рынок означало добровольно ослабить позиции сразу по нескольким направлениям. Кроме того, приближающееся начало боевых действий означало рост закупок оружия, кожи, фуража и прочих необходимых для армии вещей, чем сам Темный велел воспользоваться. Интенданты рвали товар прямо из рук, даже без привычной «платы за содействие» обходились.

Полученным через зеркало докладом об обстановке в Барди госпожа осталась довольна. Местные восставшие после пары незначительных эксцессов признали ее верховную власть, на трон посажен лояльный к детям ночи правитель, его враги либо мертвы, либо в бегах. Интервенция со стороны соседней Ланаки в ближайшие годы маловероятна, так что община может развиваться спокойно, без серьезных внешних угроз. Поэтому Гардоман возвращался в Талею в хорошем настроении (то есть брюзжал чуть меньше обыкновенного) и не тревожился, пока на постоялом дворе не наткнулся на группу беженцев. Красочное описание вызванного обреченными магами проклятия мигом выдуло из него несвойственный оптимизм, и дальнейший путь финансист проделал, полный мрачных предчувствий.

Неприятные ощущения разрослись пышным букетом при виде гигантского темного купола, накрывшего едва ли не половину Золотого квартала Талеи. От горожан веяло тоской и безысходностью, на улицах виднелось необычайно много людей в форме, причем ходили они десятками и в сопровождении жрецов. Поговаривали, что население города уменьшилось на треть. Панику усиливали слухи о ссоре в царственном семействе и неизбежной войне, на рынке цены на продовольствие взлетели вдвое и продолжали расти. Худшие опасения Гардомана сбывались на глазах.

Однако встреченные сородичи впечатления существ, неудачно поспоривших с судьбой, не производили. Скорее наоборот. Они деловито сновали по катакомбам, уверенно командовали слугами и вообще выглядели победителями. Мерк, ставший в последнее время кем-то вроде секретаря госпожи, сообщил старейшине, что Селеста занята в некоем чрезвычайно важном эксперименте мэтра Хастина, и вывалил ворох новостей. Неожиданно приятных.

Оказалось, дела обстояли неплохо. Люди действительно передрались между собой, и сигналом к началу усобицы послужило именно нападение на оплот талейских магов. Результат у всех на виду. Живые из купола не возвращались, а немертвым госпожа входить на проклятую землю запретила. У смертных сейчас полно своих проблем, восставших они не трогают, те, в свою очередь, не наглеют и медленно восстанавливают проваленные сети агентов. Вербуют пока только бедняков, работать среди купцов или высших сословий начнут после начала боевых действий, то есть скоро. Медея два дня назад отправилась в Цонне, Зерван, наоборот, вернулся в столицу, вычистив заикнувшиеся было о самостоятельности общины, и в данный момент активно запугивает расслабившихся бандитских вожаков. Латам застрял в Ласкарисе. Изначально его направили туда для переговоров с благословленным Юйнариком, но вмешался непредвиденный фактор — из Степи опять явился вампир. Разумный, голодный, считающий людей естественной добычей. Упокоили его быстро, буквально на вторую ночь, однако князь выразил недовольство наметившейся тенденцией, и госпожа его поддержала. Так что Латам сейчас занимался несвойственной ему деятельностью, готовя разведывательную экспедицию на тот край Степи, чтобы понять, что там происходит. Передел власти у тамошних вампиров или по другой причине они вдруг на восток полезли?

— Все хорошо, — с каким-то детским удивлением признался Мерк. — Официально, конечно, люди нас ловят, хотя фактически никто восставших не трогает. Может, потом… От слуг мы вроде бы подозрения отвели, сектанты госпожу Селесту боготворят, как никогда раньше, самые враждебные к детям ночи храмы зализывают раны. Проклятие Тайрана очень уж удачно легло. Я, конечно, считаю, что и без него мы бы добились свободы, но не с такими маленькими потерями. Говорят, — тут младший вампир понизил голос, — сам Темный вмешался. Снизошел к просьбе госпожи.

— Обычное совпадение.

— Я послушаю, что вы скажете после беседы с госпожой, — обиделся Мерк.

Выяснить, что конкретно он имеет в виду, тогда не удалось, а спрашивать у других старик не стал. Наивно полагал себя готовым к любым сюрпризам. Оказалось, не совсем.

Селеста… завораживала. Ее манера общения не изменилась, она не пыталась выказать свое превосходство или продемонстрировать силу, нет. Но и Гардоман, и другие, кому довелось с ней общаться, ощущали исходящий от нее ток энергии, отзвук иного мира. Будто бы она не до конца принадлежит этой реальности и поэтому видит, чувствует, знает немного больше, чем остальные. Она и раньше угадывала невысказанные мысли собеседника или парой во время брошенных слов заставляла сомневаться в своем мнении, однако сейчас ей даже слов не требовалось. Хватало легкого покачивания головы, скептической улыбки или другого, столь же незаметного жеста. Харизма? Скачок ментальных способностей? Да, возможно. А еще — готовность смотреть на мир со стороны, со всех точек зрения разом, подмечая и большие, и малые детали. Отстраненность от суеты, присущая святым или небожителям. Она мыслила категориями столетий, укладывая сиюминутные планы в канву единого протянувшегося в будущее пути, с легкостью навязывая свой стиль мышления и пугая величественностью замысла. Это восхищало и пугало куда сильнее, чем изменившаяся внешность.