— На здоровье, — насмешливо хмыкнул охранник. — Хоть в ООН, хоть в «Нескучный сад», — пробормотал он сквозь зубы, закрывая за скандалистом дверь.

Тот резко обернулся:

— Что-что? — переспросил он, не услышав, а скорее угадав последние слова.

Но охранник уже индифферентно накручивал диск телефона за стеклянными дверями.

Парнов вышел на крыльцо. Окна его квартиры были ужасающе темны. Их черные глазницы смотрели на него с равнодушием слепого. Впереди расстилалась безбрежная ночь, сверкающая цветными огнями города и холодными, промытыми дождем звездами.

Он опять был один на один с невидимым и неведомым врагом. Сценарий для него продолжался уже независимо от его желания.

Давным-давно решено — он едет. Еще две недели назад состоялась эта встреча, и все эти дни он не знает покоя. Конечно, он едет. Только скорей бы уж…

…Игорь Стеценко получил по факсу предуведомление о том, что с ним желает встретиться заместитель директора «Нескучного сада» Константин Вешнев. Причина встречи была обозначена туманно — обсуждение перспектив возможного сотрудничества. Какого рода сотрудничество может связывать фирму развлечений с фондом ветеранов? Стеценко знал немного Вешнева, у них были общие знакомые в фонде, но близко с ним он не сталкивался никогда. Так, виделись пару раз на официальных мероприятиях.

Вешнев производил на Игоря впечатление человека расчетливого и скрытного. Внешне любезен и корректен, однако не стремился посвящать кого-либо в свои дела и в свою работу. На вопросы бывших боевых товарищей предпочитал отшучиваться, говоря, что верен подписке о неразглашении, которую дал почти двадцать лет назад. Теперь Игорь Стеценко иначе воспринимал неразговорчивость Вешнева — тот знал слишком много чужих тайн. Знал и его тайну…

Они встретились.

— Мы сейчас организуем тур для нескольких клиентов. Надо заметить, тур совершенно бесплатный… — сказал Вешнев.

— Вот как? — Брови Стеценко поползли вверх. Фирма «Нескучный сад» до этого ни разу не была замечена в благотворительности.

— Да, это как бы призовое путешествие. Эксклюзивные развлечения, острые ощущения… Да, мы и тебе предлагаем поучаствовать. Клянусь, не пожалеешь! Мы как бы в долгу перед тобой — тогда не все прошло гладко…

— Ерунда. Не стоит вспоминать. Да и не нуждаюсь я сейчас в отдыхе. Кроме того, конец лета, оживление на рынке, глупо пропустить такое горячее время.

— Но ведь это ненадолго. От трех дней до недели вместе с проездом к Белому морю, смотря по обстоятельствам… Правда, спартанские условия, никакого комфорта, но зато… Зато азарт, аромат погони, невероятные ощущения. Такого никто тебе не сможет предложить. И при этом, заметь, совершенно бесплатно!

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — усмехнулся Стеценко.

— Заметь, что в мышеловке тоже стоит побывать хоть раз в жизни, чтобы более остро ощутить вкус жизни, — парировал гость. — И особенно приятно из нее выбраться целым и невредимым!

— Так что же там будет?

— Одно скажу: ты не пожалеешь…

— А все-таки?

— Ну, кое-что из того, что принято называть гонками на выживание, и не только это… Я не могу полностью раскрыть свою идею. Идея-то очень дорогая…

Заинтригованный Стеценко желал все же знать хотя бы суть.

— Ну что, гладиаторские бои? Охота? Турпоход в северных условиях? Запрещенная ловля китов? Что?!

— Что? — Вешнев интригующе молчал. Выдерживал паузу. — Ну, скажем так: все вместе. Охота? Да, пожалуй, и охота…

— На кого? — усмехнулся Стеценко. — На полярного волка, песца, белого медведя? Все это меня не интересует. Жаль убивать бедных зверюшек…

— Нет. Это будет охота на человека…

…После ухода гостя Стеценко сидел несколько минут как оглушенный. Услышанное не укладывалось в голове.

…Они задумали действительно эксклюзивное развлечение — охоту на живую мишень. Цель — пощекотать нервишки богатеям и их ошалевшим от безделья родственничкам. Нельзя сомневаться, желающих найдется полным-полно. Тем более, что все бесплатно. Бесплатно и совершенно безнаказанно.

Ах черт, какая соблазнительная идейка! — признал Стеценко. Тем более, что тот тип вполне заслуживает того, чтобы его прикончили даже без всякой охоты, просто по закону. Уголовник, растлитель детей, убийца женщин, второй Чикатило… Вешнев показал ему заметку в газете. Там была тюремная его фотография. Ну и отвратительная рожа! Лоснящаяся физиономия, тонкие губы, глубоко вдавленные в череп глаза. Глаза человека, который совершил много зла и боится быть наказанным, — небольшие темные глазки вот-вот испуганно забегают.

А статья была ужасная. Просто ужасная статья… Журналист, конечно, перегнул палку, подробно описывая все злодеяния этого выродка. Кажется, он почти смаковал натуралистические детали садистских убийств, однако и повод был ужасен! Этот маньяк семь лет безнаказанно орудовал в городах и весях! Даже, кажется, за границей побывал… Разыскивается Интерполом. Взяли его недавно, почти случайно, но предъявить ничего не смогли — нет улик. Этот тип страшно хитер, изворотлив, неуловим. Да и милиция у нас работает… из рук вон… Так, пришили минимальный срок за незаконное хранение оружия и отправили «на химию».

А буквально на днях стало известно, что этапируемый преступник бежал (очевидно, ему кто-то помог) и теперь скрывается где-то на Севере. Его должны были отвезти в дальние края «для перевоспитания трудом» — и вот что получилось…

Вот она, наша новая гуманность, усмехнулся Стеценко. Расстрелять бы этого выродка без суда и следствия! Распускают слюни наши новоявленные гуманисты, жалеют «бедных» преступников, прикрываются высокими словами о милосердии, о том, что человек не Бог, чтобы карать себе подобных, а тем временем… Тем временем вот такие ублюдки безнаказанно убивают детей и женщин… Слюнтяи чертовы эти журналисты! Пока не дойдет черед до их близких, будут все так же размазывать слюни жалости и взывать к милосердию. Попался бы этот гад ему в руки, ни за что бы не ушел…

Конечно, милиция его ищет, но пока безуспешно. Слишком поздно хватились, слишком велик район поиска. Задействованы военные из расквартированных в районе поиска частей, но что толку от безусых солдатиков, которые бродят толпами без оружия. Розыск называется!

Охрана в вагоне, который вез заключенных, не то упилась до бесчувствия, не то накурилась анаши — лежала в лежку чуть ли не сутки. О, эта вечная российская безалаберность, этот бесконечный, бездонный развал! Пока охрана блевала в туалете, двое заключенных вытащили раздолбанную решетку на окне и удрали. Правда, один из них, мелкий уголовник, шестерка в провинциальной банде, сломал себе шею, прыгая на ходу, а второй, тот самый маньяк-убийца, бесследно исчез. Дело осложнилось тем, что в это время шли затяжные дожди и следы размыло. Да и какие следы в северных болотах!

Правоохранительные органы опасаются, что преступник, какое-то время побродив по тундре, непременно выйдет к жилью. Ведь дожди, осень, холод. А он вооружен! Вооружен, озлоблен, готов на все. После побега ему еще три года припаяют. Три года — много это или мало, чтобы собрать все доказательства его зверств? Тем более, если этот тип не любит оставлять улики… А потом наши гуманисты вновь освободят его за недоказанностью? Или признают невменяемым и отправят на лечение в психушку? А оттуда его выпустят через пару лет, и опять начнется кровавый кошмар насилий и убийств… Нет, этот выродок не имеет права жить! Не имеет!