— Не оглядывайся и не смотри на них. Я же тебесказала, что это бандюги. Быстро садимся в машину и дергаем отсюда.

— С чего ты взяла, что они бандюги? Ребятаотдыхать ездили.

— Ребята не отдыхать, а работать ездили. Ятебе потом все расскажу, когда Вадима не будет.

— Да, похоже, ты влипла в паршивую историю.

— Не то слово.

Выйдя из аэропорта, мы тут же сели в машинуВадима и поехали в направлении города.

— Маша, я тебе дубленку свою старую привезла.Сапоги, правда, не очень, но зато теплые. У нас с тобой размер одинаковый.Свитер, юбка. Переодевайся, а то дрожишь вся.

Я принялась переодеваться, но, как толькокоснулась больной ноги, то тут же взвыла от боли.

— Ой, мамочки! Мамочки!

— Маш, что с тобой? — в один голос воскликнулиЛадка с Вадимом.

— Нога…— прохрипела я.

— Что с ней?

— Не знаю. Опять кровь потекла. Мне кажется,ее подштопать нужно.

— А что с ногой-то? — встревожился Вадим.

— Там рана.

— Может, в больницу заскочим? Здесь наЛенинградке недалеко.

Я закивала головой и скорчилась от боли.

— Вот те раз, — растерянно произнесла Ладка. —И где тебя так угораздило? На ежа что ли на какого морского наступила? Или рыбаукусила?

— Да, нет осколки в ногу попали. — Я селапрямо на пол и громко застонала. — И зачем я стала сапоги натягивать?! Надобыло в босоножках домой идти. Опять кровь пошла. Где больница-то?

— Уж почти приехали. Тут есть пункт, гдеоказывают первую помощь.

— А, что за осколки-то? — спросил Вадим.

— От взрывчатки, — еще больше застонала я.

— От какой взрывчатки? Где ты ее нашла?Несмотря на адскую боль, я сразу смекнула, что Вадиму не стоит знать лишнего, итут же соврала:

— Да я случайно на гранату наступила. Вернее,даже не наступила, а просто наткнулась.

Вадим чуть было не въехал в столб, но все жесправился с управлением и подъехал к больнице.

— Какую гранату? Ты что несешь? Откуда тамгранаты?

— Да так, в пустыне лежала. Я шла мимо,смотрю, валяется. Думаю, дай я ее, как мячик футбольный, попинаю. Ну и пнуласдуру…

— Послушай, что ты несешь? Если бы все такбыло, как ты говоришь, то тебя бы на куски разорвало. Нам бы тогда встречатьбыло некого.

— Я и сама не понимаю, почему меня тогда неразорвало… Почему я живой осталась.

— Ерунду потому что говоришь. Полную туфту.

Вадим вышел из машины, нежно взял меня на рукии понес в пункт оказания первой медицинской помощи. Ладка закрыла машину ипошла следом за ним.

— Вадим ты меня прямо как в загс несешь, —вымученно улыбнулась я.

— При чем тут загс, я тебя доктору хочупоказать, — смутился Вадим.

— Жаль.

— Что тебе жаль?

— Жаль, что только доктору.

— А куда же ты еще хочешь? — заметноразволновался тут же покрасневший Вадим.

Но я уже не ответила на этот вопрос, яотвернулась и вновь застонала от боли.

Когда меня осмотрел врач, он удивленно покачалголовой и в полнейшем недоумении спросил:

— Девушка, а вы как себя чувствуете?

— Нормально.

— Что значит нормально? Если бы вы чувствовалисебя нормально, то вы бы просто сюда не приехали.

— Нога ноет. И надо мне было эти джинсыснимать.

— И сколько бы вы не снимали свои джинсы?

— Пока бы нога не зажила, — немного смутиласья.

— Так вот, если бы вы еще какое-то время неснимали свои джинсы, то у вас бы началась гангрена и нам бы пришлось вашу ногуампутировать.

Я посмотрела на доктора глазами, полными слез,и тихонько всхлипнула:

— У меня что, настолько все запущено?

— Просто для меня удивительно, как вы терпелиэту боль раньше. У вас в ноге торчат осколки, а один участок оголен прямо докости.

— Что?

— Такую боль можно терпеть только в шоковомсостоянии. Вы на войне что ли были?

Больше я ничего не помню. Перед глазами всепоплыло, а тошнота не давала возможности даже дышать. Слегка приподняв голову,я тут же ее уронила и окунулась в туман…

…Когда я пришла в себя, то я как-то боязливопосмотрела по сторонам и, облизнув пересохшие губы, хрипло спросила:

— Где я?

— Вообще-то говоря, вас нужно положить вбольницу. — Доктор наклонился надо мной и помог мне подняться.

— Я не лягу в больницу.

— Почему?

— У меня аллергия.

— На что? — удивился доктор.

— На больницу. Я как в больницу попадаю, тосразу чувствую себя плохо. Начинаю задыхаться.

— Хорошо. Вы можете лечиться и амбулаторно.Это ваше право, и никто его у вас не отнимает. Я сделал все от меня зависящее.

— А что вы сделали?

— Прочистил вашу рану, запущена она былапросто ужасно. Наложил швы. Я выписал вам таблетки, будете их принимать десятьдней. Можно поделать уколы. Я все написал. И не забудьте снять вовремя швы.Некоторое время вы были под наркозом, поэтому сейчас ваше самочувствие будет несовсем хорошим. Как только доберетесь до дома, то сразу ложитесь в кровать. Ине забудьте показаться местному хирургу. А еще я выписал вам успокоительное.Вам необходимо его попить, и прошу вас от него не отказываться. Кстати, ответьтемне, пожалуйста, на вопрос, где это вас так угораздило? Я внимательно осмотрелваши осколки. Это была нешуточная взрывная волна. Неужели опять террористы?

Я молча посмотрела на доктора и попыталасьизобразить что-то наподобие улыбки.

— Я вас понял. Я задал вопрос, на который неуслышу ответ. Будем считать, что я ни о чем вас не спрашивал.