Перед Баталовым жарился на солнце призрак. Подобие человека, обесцвеченное неутолимой ненавистью к существующему миру. Фарма не переносил все живое, красочное, яркое. Небытие было единственной его краской.

– Если потребуется, мы убьем миллионы, – сказал Зимин. – Ты никогда не поймешь таких, как я, Баталов, не утруждай себя.

Олег не сомневался: убьют, не моргнув глазом. У боевиков своя перевернутая с ног на голову система ценностей – от жизни к смерти.

Баталов примерился, чтобы ударом кулака в висок оборвать, остановить дыхание Ильи Зимина, но вдруг разжал пальцы. Неожиданно для самого себя Олег увидел перед собой маленького мальчика, на глазах которого убили мать. Мама – хорошо, мама соединилась со смертью, значит, смерть – хорошо. Надо всех убить. Справедливо.

– Илья, ты никогда не пытался свести счеты с жизнью?

– Закончить самоубийством? – Зимин приподнялся. – Нет, это было бы трусостью, но я покончу с собой, если не останется ничего другого.

Террорист считал суицид единственно правильным, а главное, достойным для воина выходом. Каждый из тигров космоса, и Фарма в том числе, искал палача, незачем было помогать ему в этом.

– Не о том думаешь, имиджмейкер, – улыбнулся Фарма. – Хватит сверлить меня взглядом, ты еще можешь спасти всех этих людей. Да, именно ты, Алексей Белоглазов. Нам как раз и нужен такой непоколебимый сторонник Крэмберга. Другому бы не поверили, а тебе поверят. – Зимин приблизил свое лицо к лицу Олега. – Ты станешь нашим парламентером. Живьем. Галанет не годится.

– Хочешь, чтобы я вышел на правительство Аламеи?

– Ты отправишься прямиком на Землю, к главе Федерации, – сказал Зимин. – При этом своим ходом. В конце концов, это у тебя дар прыгать по космосу в одних сандалиях. Не я, ты владелец телепорта.

Откинувшись на приподнявшуюся спинку лежака, Фарма довольно пересыпал песок из ладони в ладонь.

– Аламея дальше от Земли, чем Крикк, – сказал он. – По расчетам Гюнтера, телепорт даст тебе часов двенадцать-четырнадцать. – Тигр космоса отряхнул ладони. – Ты прилетишь на Землю, передашь наш ультиматум и вернешься.

– Когда истекает срок ультиматума? – Баталов начинал понимать, к чему клонит террорист номер один.

– Через десять часов после твоего отбытия с Аламеи, – ответил Зимин. – Если правительство Федерации не выполнит все наши условия, то мы взорвем один из курортных городов, из которого ты и стартуешь. И ты окажешься… сам понимаешь где. Так что в твоих интересах проявить максимум красноречия.

В глазах Фармы заблестели хищные огоньки, на лице расплылась широкая улыбка.

Да, Шлем силы вернет Олега в радиоактивную пустыню, на выжженное термоядерной волной побережье. Тигры космоса и не подумают отправлять парламентария, например, с борта «Трояна».

– Ты кровно заинтересован в благополучном исходе дела, – сказал Зимин, поднимаясь. – Пойдем, обсудим наши требования, чтобы ничего не упустить и, как говорится: в путь.

Олег, Фарма и сопровождавшие их два боевика вошли в номер отеля. Марек сидел на подоконнике в расстегнутой пестрой рубахе и прихлебывал лимонад из бокала с трубочкой и листком.

Из открытого окна слышался смех. Девушки плескались в высотном бассейне двумя этажами ниже.

Фарма подвел пленника к окну. Над океаном перламутром переливался горизонт. Зеркальные громады отелей вставали грядой перед полосой лимонного песка. Пляжи заполняли отдыхающие, в прозрачных рукавах воздушного метро скользили пневмокабины. Город-остров сверкал недалеко от побережья.

– Запомни то, что видишь. – Фарма легко толкнул Баталова в затылок, так что Олег ткнулся носом в стекло. Охрана напряглась, готовая пустить в ход тазеры. – В ближайшие десять часов от тебя будет зависеть, станет райский пейзаж лунным или нет.

Оба понимали: при атаке с «Трояна» мегаполис сгорит дотла. Сотни миллионов тонн сажи, пепла, грунта поднимутся в атмосферу, попадут в воду. Олег словно увидел картину глобального разрушения: багровые сполохи догорающих во тьме руин пригорода, потому что от кварталов в центре не останется ничего. Землисто-коричневые небеса над облученным пепельным океаном, в котором умерло все живое на десятки километров вокруг. Отравленные глубины, где продолжит движение разве что стальной «Троян».

Там, где сейчас поднимались зеркальные красавцы, не останется ничего, кроме остывающей корки из спекшихся песка и гальки, шипящей под брызгами почерневшего прибоя.

На борту дестроера имелось несколько термоядерных боеголовок, предназначенных для поражения сугубо космических целей. Ракету, пущенную с расстояния нескольких километров, почти невозможно сбить.

Олега посадили на стул, боевики держали инструктору руки. Закатав рукав, Марек сделал Баталову внутривенную инъекцию.

– Мой фирменный предстартовый коктейль, – объяснил Фарма. – Никакой наркоты, но проснешься как новенький.

Олег открыл глаза. Он лежал на диване в номере, в котором раньше не был. Окна закрывали жалюзи. Определить, какое сейчас время суток и сколько он проспал, было невозможно. О своем местонахождении Баталов мог только гадать. Тигры космоса могли переехать в соседний отель, а могли и на другой материк. Фирменные чашки, пепельницы, утилизаторы, кондиционеры отсутствовали. Скорее всего, пленника привезли на частную квартиру.

– Как себя чувствуешь? – возникая в дверном проеме, спросил Фарма. – Скоро летишь.

– Не очень. – Баталов сел. – Откройте окно – глотнуть воздуха.

Зимин пропустил просьбу Олега мимо ушей. Вошел Марек.

– Букет для Крэмберга, – сказал он, протягивая пакет с желтыми цветами будущему парламентеру. – Это джото – очень редкое растение. Цветы растут только на Аламее и нигде больше, при этом колониями в несколько десятков. Извлечь из почвы, не повредив общие корни, невозможно, пересадить, а значит, транспортировать – тоже. Завянут через полчаса, но ты быстрый – успеешь.

Олег взял букет, необычное, надо сказать, доказательство его пребывания на Аламее.

– Откуда старт? – спросил он.

– Сиди, где сидишь, Баталов. – Зимин протянул Олегу коммуникатор, на который скинул требования «Тигров космоса». – Читай.

Прочитав, Баталов понял, что содержание ультиматума террористов – за гранью здравого смысла.

– Если хотя бы одно из требований не будет выполнено, – сжал кулаки Марек, – мы уничтожим город и будем уничтожать города, пока…

Боевик не мог продолжать, глаза тигра космоса выкатились, лицо раскраснелось от охватившего его бешенства.

Фарма сделал знак одному из тигров, тот шагнул к сидевшему на диване пленнику и выстрелил ему из тазера в грудь. Олег даже не дрогнул, грудь защитил моментально растекшийся под рубашкой серебристый металл. Боевик выстрелил повторно, обруч на шее перетек, собрался у инструктора на голове. На левой руке Баталова появилась знакомая шкала телепорта.