историю генеральному прокурору Скуратову и сказал, что готов дать официальные показания. Он заинтересовался, но то ли не успел, то ли руки не дошли.

В ноябре обострилась ситуация в Чеченской республике, где власть захватил Объединенный Конгресс чеченского народа (ОКЧН) во главе с Дудаевым, единственным генералом-чеченцем в Советской Армии. Ельцин с подачи Руцкого попытался ввести в республике режим чрезвычайного положения (ЧП), но сил и решимости не хватило.

Из дневника:

8 ноября 1991 года. Указ Б.Н. о ЧП в Чечне. Инициатор — Руцкой. Всё идет скверно и неумело. Уйду в отставку, но своих не пошлю.

Верховный Совет РСФСР ЧП отменил, но председатель парламента Хасбулатов попытался инициировать этнические репрессии против своих земляков-чеченцев, распорядившись выгнать их из московских гостиниц. Никто не стал этого делать.

Это определило для Управления чрезвычайно ответственное направление оперативной работы. Судя по конечным результатам, можно сказать, что этому направлению было уделено должное внимание.

Также в ноябре вышли указы Ельцина об экономической реформе. Управление по своей инициативе провело негласную аттестацию руководителей предприятий оборонно-промышленного комплекса и наиболее крупных предприятий региона, дабы оценить, кто из них способен работать в соответствии с новыми экономическими условиями. При том, что и наша квалификация вполне заслуживала критического отношения, основной вывод был настораживающим: не более 30 % директорского корпуса способны руководить предприятиями в рыночной экономике, где главное — умение привлекать финансирование и производить продукцию, пользующуюся спросом на конкурентном рынке.

Это грозило гибелью предприятий, потерей наиболее квалифицированных промышленных кадров и даже их переездом в такие страны, как Иран и Северная Корея, агрессивно стремившихся создать свое ракетно-ядерное оружие, утечкой секретной документации.

Так, шаг за шагом, работа постепенно налаживалась.

25 декабря 1991 года я был в поездке по двум районам Московской области. Возвращаясь, мы проезжали мимо Кремля как раз в тот момент, когда там спускали флаг СССР и поднимали российское знамя. СССР прекратил существование. На наших глазах начиналась новая страница истории!

Моя поездка в этот день по Подмосковью показала, насколько спокойной была оперативная обстановка. Неизбежность произошедшего в Беловежской пуще была всем очевидна: СССР уже месяц не функционировал и, как показала безразличная реакция огромного большинства, почти никому не был нужен. Не считая тех, кто в мгновение оказался не на Родине — на чужбине.

В Управлении, конечно, произошедшее обсуждали, с горечью, но довольно отстраненно: кончался год, кончилась эпоха.

1992 год

Для Управления начался новый этап переходного периода.

1992 год стал, как ни странно, годом стабилизации и постепенного наращивания полученных результатов.

«Как ни странно» — потому что в стране и вокруг бушевали невиданные шторма. Формирование новой российской государственности протекало в чрезвычайно острых конфликтах. Гиперинфляция, крах предприятий, падение уровня жизни, активизация националистов и партий коммунистического реванша, рост бандформирований, кровопролитные конфликты у границ России (в Армении, Азербайджане, Грузии, Молдове, Таджикистане) и в Чечне…

И на этом фоне мы говорим о стабилизации?! Парадокс, но это действительно так.

Сотрудники поняли, что их не репрессируют и даже не разгонят, что можно работать.

В выступлении Ельцина на встрече с руководящим составом МБ РФ 15 мая 1992 был задан формат работы органов государственной безопасности России. Ельцин поставил задачу коренной политической переориентации — от защиты коммунистическо-советского строя к защите реформ, нацеленных на построение демократического государства с рыночной экономикой, то есть, по сути, антикоммунистических и антисоветских реформ. Главные акценты были расставлены на борьбе с политическим экстремизмом (в частности, с фашистской и национал-коммунистической идеологией), распространением межнациональной розни, незаконными вооруженными формированиями, коррупцией и организованной преступностью. Все эти вопросы имели самое непосредственное отношение к проблемам безопасности на территории столичного региона.

Были приняты законы «О безопасности» и «О федеральных органах государственной безопасности». В последнем основные направления работ и задачи ведомства определялись так: «Обеспечивать безопасность личности, общества и государства». Именно в такой последовательности! Закон «О внешней разведке» наделял «контрразведывательные органы» (МБ в первую очередь) правом на разведывательную работу.

В целом, Управление завершило работу по переходу в Москве от 33 райотделов к 10 окружным отделам. И, наконец, статус начальника Управления как заместителя министра, да еще со своей историей отношений с президентом, давали Управлению известную автономию и относительную устойчивость к некоторым аппаратным штормам.

Мне, конечно, это добавило недоброжелателей в центральном аппарате министерства. «Многие в центральном аппарате его [т. е. меня — Е. С.] просто не переносили, что отражалось и на отношениях с самим столичным управлением»[164]. Кто-то, может быть, и «не переносил», но работать не мешали, когда нужно, помогали. Причем помогали регулярно и взаимно. В оперативной работе — заместители министра Николай Голушко, Анатолий Сафонов, Валентин Соболев, Валерий Тимофеев, руководители управлений Виктор Зорин, Ксенофонт Ипполитов, Геннадий Коваленко, Алексей Моляков, Анатолий Целиковский, Владимир Цеханов. В хозяйственных вопросах — Александр Стрелков. Об их профессионализме говорить не стоит — их последующий послужной список говорит о способности решать самые сложные задачи. Свои участки работы они знали досконально. А вот человеческие качества Быкова, Зорина, Сафонова, Соболева, Стрелкова, Тимофеева оценил в полной мере, когда в декабре 1994 года, в день моего снятия с должности, да еще с обвинительным подтекстом, они приехали поддержать в непростой ситуации. Это был поступок.

Оргштатные изменения 1992 г. были связаны с желанием сэкономить и так незначительные средства за счет ухода от дублировангия функций. Из Управления перешли к коллегам два направления: охрана высших должностных лиц (9-я линия) целиком ушла в Службу безопасности Президента (сотрудники, однако, остались работать у нас), а наружное наблюдение сосредоточилось в министерском подчинении.

Расставанию с «девяткой» предшествовал характерный для тех времен эпизод.

Ко мне пришли коммерсанты с предложением: разместить рекламные щиты вдоль всего Рублево-Успенского шоссе.

Тут нужно объяснить некоторые аспекты организации охранной работы. Это не только широкоплечие мужчины в очках Ray Ban, наушником и пистолетом. Это еще целый ряд направлений работы, связанной с выявлением и ликвидацией террористических угроз, розыском их носителей: установка кордонов в местах пребывания охраняемых лиц и оперативная работа по окружению охраняемых лиц, ведение дактилоскопической и почерковедческой экспертизы и библиотеки, работа по потенциальным террористам, безопасность связи и информационная работа и многое-многое другое.

Это еще и оперативная работа в местах постоянного или регулярного пребывания охраняемых лиц: дом, работа, трассы проезда и пр., включая школы, где учатся дети. Кто поселился? Кто ходит в гости? Какие новые машины паркуются? Кто работает в ремонтных службах и службах коммунального хозяйства и многое другое.

Без нашего разрешения там и столбик нельзя было покрасить, не то что рекламные щиты ставить. Понимая, что реклама вдоль дороги увеличивает вероятность ДТП, коммерсантам отказал.

Через пару недель — звонок Коржакова:

— Жень, как ты смотришь на то, чтобы передать мне трассы?

Любой руководитель неохотно урезает свою компетенцию и свое влияние, но сколько было примеров ЧП