подавился на полуслове. Не время разговаривать. Она заломила ему руку.

Шпион, не прекращая кашлять, повернулся и плюнул ей в лицо зловонным соком. Глаза ожгло, она отпрянула, и он отшвырнул ее ударом ноги.

Когда зрение прояснилось, вопли Каджи уже раздирали ночь, а шпион скрылся. Она обнюхала липкие пальцы. От них, как от шпиона, разило травой, которую дама’тинг применяли для лечения ран, нанесенных демонами.

«Найди хаффита, – приказала Дамаджах. – И моего пропавшего кузена. Ты узнаешь его по запаху».

Но что это значит? Неужели этот бродяга – пропавший кузен Дамаджах? И если да, что дальше? У него есть ценные для нее сведения? Кто он – друг? Или враг?

Возможно ли это выяснить, если надо оберегать Каджи?

По пути в лагерь она починила посох. Крики Каджи привлекли трясинного демона. Он отирался возле круга, испытывая барьер.

Другие метки, вшитые в одеяние Ашии, сделали ее почти невидимой. Она подкралась сзади, выщелкнула наконечник копья и вонзила твари в спину. Демон заверещал и забился, но Ашия не отстала, накачиваясь магией, которая защелкала по ногтевым меткам. Это придало ей сил. Ускорило. Она в считаные секунды ликвидировала лагерь и повесила за плечи узел с Каджи. Сняла тряпье с бабок Расы, обнажив вырезанные на копытах метки. Она смазывала их ихором алагай, пока они не засияли в меточном видении.

Затем Ашия вскочила в седло, с силой пришпорила лошадь, и та галопом помчалась в ночь. На дороге встречались подземники, и нескольких она умышленно затоптала, активировав метки на копытах Расы и зарядив животное энергией. Запитала и украшения с хора. Каджи, убаюканный мерным стуком копыт, быстро заснул.

За час до рассвета она достигла Водоема Эверама и остановилась, чтобы восстановить камуфляж. Ей опять померещился запах шпиона, но, принюхавшись, она убедилась, что это игра воображения. Никакому пешему воину – и даже конному, на обычном скакуне, – не угнаться за Расой.

С восходом солнца Ашия разбила лагерь. В такой близи от Водоема Эверама на дороге царило оживление – шарумы возвращались из патрулирования, а торговцы готовились к предстоящему дню. Она же была невидимкой – всего-навсего очередной даль’тинг с ребенком.

Но шпион, если пустится за ней следом, будет выделяться. Она либо потеряет его окончательно, либо выманит из укрытия.

Терн мчался во весь опор, петляя между деревьями, одолевая преграды одну за другой и форсируя ручьи в надежде убраться подальше от жуткой женщины.

Стела Тракт напугала его, но она по крайней мере разговаривала, и он понимал ее побуждения. А эта двигалась, как дозорный из кай’шарумов. Может быть, она шарум’тинг? И путешествует с ребенком? Картинка не складывалась.

Кем бы она ни была, он не мог с ней тягаться в честном поединке. Слишком она стремительна, слишком велико ее мастерство.

Поначалу он воображал себя заступником, полный решимости защитить безобидных путников. Теперь его одолевало любопытство. Шпионка? А ребенок – для маскировки? Землепашцы славились сочувствием к красийкам и часто стремились освободить их от уз, с которыми те не желали расстаться.

При случае такая воительница может внедриться в ряды сопротивления и уничтожить вожаков.

Убедившись, что оторвался, Терн срезал путь наискосок и вернулся на дорогу вестников. Ему удалось опередить незнакомку. Вскоре послышался конский топот, и вот она появилась – копыта ее заурядной кобылы светились от меток, щедро напитанных магией.

Кем и чем бы она ни была, ему придется это выяснить. Предупредить своих, пока она не наделала бед.

Он пропустил ее и устремился следом.

Расчет оправдался: шарумы Водоема Эверама не обратили на Ашию внимания. Их не интересовали женщины, которые не несли пищу и не были доступны для утех. Она спокойно добралась до причала.

Детей и женщин в Водоеме Эверама было намного больше, чем мужчин. Воины Джайана окопались здесь давно, и многие послали за своими женами и отпрысками, чтобы осесть в захваченных домах, которые принц даровал им в качестве трофеев.

Большинство тех, кто некогда выступил с Джайаном, так и не вернулось. Асом, не желавший привлекать взоры к былой цитадели брата, не спешил присылать подкрепление. Город пришел в упадок, утратив частичку души, важную для процветания общества.

Градоначальником Водоема Эверама поставили кузена Ашии Шару, четвертого сына Избавителя. Она видела его стяг, реявший над городской ратушей. В детстве они были близки, но Ашия прошла мимо здания. К востоку от Дара Эверама Шару один из немногих, кто опознает ее, а Асом всегда помыкал меньшими братьями. Шару выдаст ее не задумываясь.

Она отметила, как поредели войска кузена. При серьезной атаке воинов не хватит даже для защиты ратуши.

Полноценное оживление царило лишь в доках. Чины и даль’тинг устойчивым потоком поднимались на суда и сходили с них – переносили продовольствие, проверяли декларации, распределяли трофеи, торговали едой и питьем. Красийский флот был так велик, что у причала зараз помещалась лишь часть судов.

«Ищи трех сестер», – велела ей Инэвера, посовещавшись с костями. Тогда, как часто бывало с прорицаниями Дамаджах, совет остался невразумительным, зато теперь Ашии хватило беглого взгляда на доки, чтобы его понять.

Длинный причал, у которого поместилось бы полдюжины судов, отвели под «Бурое копье» – флагман Водоема Эверама, и два корабля сопровождения – «Бурый щит» и «Бурый доспех».

Названия напоминали о том, что, хотя официальным правителем города был Шару, Доктаун опирался на приватиров-ха’шарумов под командованием наставника Керана. На палубах стройными рядами стояли скорпионы и пращи. Над кораблями, каждый из которых превосходил любой имевшийся во флоте, развевался флаг с эмблемой хаффита Аббана – костылем с навершием в форме верблюда. Говорили, что без них сражение за Водоем Эверама было бы проиграно.

Вся команда носила просторные бурые шаровары, многие работали, обнажившись по пояс. Ашия понимала, что это грех, но все равно пробежалась взглядом по их телам. С мужем она ложилась только дважды. Неужели касаться мужчин ей суждено лишь в бою?

Вахтенные поддерживали порядок, а остальные отрабатывали шарусак и упражнялись с копьями. Ашия не могла отказать им в мастерстве. Наставник Керан слыл легендой и обучал самого Избавителя. Даже мастер Энкидо отзывался о нем уважительно.

У Ашии было много возможностей проникнуть на «Бурое копье» незаметно, но Каджи служил идеальным прикрытием, и рисковать было незачем – не нужно ни плыть, ни карабкаться. Она направилась прямиком к стоявшему на карауле у трапа ха’шаруму. Тот посмотрел на нее – просверлил взглядом насквозь. Это был не какой-нибудь нерадивый даль’шарум, которыми полнился город. Его взгляд был пытлив и оценивал Ашию на предмет контрабанды или угрозы.

Маскировка Ашии удовлетворила его. Каджи