не удастся, ведь он не федеральный. Как жаль…

— Мне импонирует ваша идея, — живо заметил ее собеседник. — Нужно будет обсудить ее с Гайдуковым…

— Ага, — грустно улыбнулась Настя. — А потом мою идею воплотит кто-то посторонний… Впрочем, я уже к этому привыкла!

— Ну, зачем же посторонний, — поморщился президент, — по-моему, мы с вами прекрасно сработались. Ваша идея — вам и карты в руки.

— Ну, на меня вряд ли стоит рассчитывать, — грустно усмехнулась Настя, качнув головой. — Я собираюсь уехать из Москвы.

— Что так? Командировка?

— Личные проблемы… И проблемы с работой…

Помолчали, подходя к дому.

— Если что, я помогу вам, — пообещал президент, легко взбегая на крыльцо. — И с работой, и с проблемами. Телефон для связи у вас есть, звоните…

Он растворился в дверном проеме.

— Лена, немедленно соберите девочку, — произнесла Настя, стремительно входя в квартиру. Охранники неподвижными глыбами высились за ее спиной, она взяла их с собой не столько для физической поддержки, сколько для обеспечения морального превосходства над мужем.

— Вы идете гулять? — удивилась няня, разглядев двух шкафообразных субъектов. — Но сейчас у Алины послеобеденный сон!

— Нет, мы уезжаем. Немедленно!

— Куда?

Настя не ответила вопрос. Приказала:

— И вы тоже собирайтесь, Лена. Девочка к вам привыкла, поэтому я вас оставляю у себя на прежних зарплатных условиях.

Бросившись в комнату, няня нерешительно притормозила на пороге.

— А как же… — начала, не договорив имени хозяина.

— Я эту проблему решу, — нервно отмахнулась Настя. — Собирайтесь быстрее, машина ждет.

Она торопилась — ей не хотелось встречаться с мужем.

В новом месте обустроились быстро, благо квартира сдавалась со всей необходимой начинкой — мебелью, бытовой техникой и системами слежения.

— Прогулка во дворе — только с охраной, — инструктировала Настя испуганную няню. — На телефонные звонки не отвечать, дверь никому не открывать! С Игорем Ильичем не разговаривать! Ни о чем! Никогда! Как будто его не существует!

Лена испуганно прижала к себе девочку, словно ребенку грозила страшная опасность. Алина капризно скукси-ла мордашку от слишком крепкого объятия.

Ожидаемый звонок раздался позже, чем на то рассчитывала Настя. Вот уже битый час она ходила по комнате, как тигр в клетке, в затянувшемся молчании мужа предвидя для себя страшные последствия.

— В чем дело, Анастасия? — раздался в трубке его спокойный, даже слишком спокойный голос.

— Ни в чем! — безмятежно ответила она. — Я от тебя ушла.

— Алина с тобой? — тревожно спросил он. Как будто не видел разора в своей квартире, в спешке разбросанных игрушек, смятых постелей, забытых вещей. Как будто ни о чем не догадывался.

— Конечно.

— Можешь делать что угодно и жить где угодно, только верни девочку! — Против ожидания его голос звучал вовсе не грозно, а скорее просительно, умоляюще.

Видно, он до последнего не верил, что она осмелится уйти от него. Надеялся, что удержит ее на привязи своими эфирными подачками. Думал, что ее телевизионная слава ей дороже, чем родная дочь. Но это не так, совсем не так! Настя пожертвовала бы для дочери и своей славой, и своей звездной участью, но, слава богу, жертвовать ей не придется…

Она знала, такой двойной удар Игорю Ильичу будет трудно вынести — сначала гибель сына, теперь — потеря внучки. Наверное, для него лучше смерть девочки, чем такая болезненная, обидная, такая безвозвратная ее потеря.

— Интересно, почему я должна отдавать тебе свою дочь? — Слово «свою» она подчеркнула особенно сильно.

— Это моя дочь тоже!

— Ты в этом уверен?

Тяжелое дыхание в трубке, дыхание загнанного зверя, доведенного до последней черты. Но она тоже была зверем, доведенным до последней черты, — и они схлестнулись в воображаемом поединке не на жизнь, а на смерть.

— Я знаю, куда ты переехала, адрес мне известен. За тобой следили по моему указанию… И я знаю, ты наняла охрану.

— Вооруженную охрану! — подчеркнула она.

— Не важно… Алину ты вернешь так же, как украла ее, — самолично… А до тех пор, пока это не прризойдет, можешь не рассчитывать на работу в «Останкине». Я позабочусь, чтобы тебя не принял ни один канал! Даже самое паршивое кабельное телевидение в самом паршивом спальном районе!

— Как, тебе еще не передали моего заявления об уходе? По-моему, я оставляла его у тебя на столе… — нарочито удивилась она. — А насчет работы не волнуйся, меня уже пригласили на федеральный канал…

— Какая глупость! — рассыпчато рассмеялся он. — Один мой звонок в Администрацию Президента — и тот, кто тебя пригласил, навеки забудет о тебе.

— Вряд ли, — тускло отозвалась она. — Вряд ли Гайдуков сможет повлиять на президента…

— На президента федерального канала? Вполне!

— Нет, на президента нашей страны!

Тяжелое, как глыба, молчание по ту сторону трубки.

— Вот как… — растерянно пробормотал ее соперник.

Кажется, она нанесла сокрушительный удар, от которого ему будет трудно оправиться.

Но Игорь Ильич сделал новый выпад:

— А президент знает, что ты недавно убила человека?

Настя вздрогнула, задохнувшись душным комнатным воздухом. А муж, не давая опомниться, продолжал атаковать ее:

— Он знает, что твою вину в аварии взял на себя шофер с автобазы? Кстати, предупреждаю: камеры слежения в тоннеле записали все, как было на самом деле, в том числе и сам момент аварии. И на них видно, что за рулем находилась именно ты… Но, как любящий супруг, заботящийся о чести семьи, я предусмотрительно выкупил пленку. И нотариально подтвержденные показания шофера у меня тоже имеются… А еще — свидетельство следившего за тобой частного детектива.

Настя взволнованно закусила губу. Это был удар под дых! Тот самый водитель в синей «шестерке»… Значит, он заботился о ней по обязанности, по служебной необходимости, за деньги…

— Что ты хочешь от меня? — спросила она, осторожно переводя дух.

— Я хочу Алину.

— Нет. Ни ты, ни твоя жена не получите девочку.

— Моя жена? — растерянно переспросил он, постепенно осознавая — ей кое-что известно.

Помолчали.

— Но ты должна понимать, что история с аварией одномоментно погубит твою карьеру. Причем навсегда!

Настя молчала. Он был прав. Он знал, о чем говорит. Убийца на экране, убийца рядом с президентом, убийца перед лицом всей страны… Это немыслимо!

— Сбитая тобой женщина, между прочим, мать двоих детей… Она просто решила срезать путь, спеша к своим крошечным детям. Таким же детям, как Алина…

Что она могла ответить на это?

— Президент никогда, слышишь, никогда не придет на передачу к убийце. Ведь запись из тоннеля покажут все каналы, ты же знаешь, как у нас любят жареное… — Он замолчал, затягивая паузу. — Если только…

— Если — что? — не выдержала она напряжения.

— Если мы с тобой не договоримся!

Настя, сглотнув слюну, проговорила