– И все же ты его вспоминаешь.

Алекс отступил на шаг. До чего же он вдруг стал похож на Ливи – когда та почти не разговаривала с Амалией. Стальной взгляд, на бледном лице – ни тени улыбки, ничего. Пусто. Когда музыка вновь заиграла, толпа вокруг тут же пришла в движение. Кавалеры подхватывали дам в пышных платьях, и пары тут же принимались кружиться под звуки вальса, а Амалия и Алекс так и стояли – глаза в глаза, без движения. Она рассеянно отвергла руку какого-то приземистого старшекурсника, потом еще одну, и еще… Просто смотрела, пока в паре шагов перед ней не мелькнуло синее платье Урании Клиффорд. Та шагнула к Алексу и что-то проговорила.

– Нет, – одними губами прошептала Амалия. – Ну же, не соглашайся, не надо…

Алекс чуть сдвинул брови, покачал головой, но Урания уже настойчиво тянула его к центру зала. И он сдался. Тоскливо опустил плечи, чуть ссутулился, но все же протянул руку настойчивой партнерше. Амалия выдохнула. Опять эта самовлюбленная дрянь! Конечно, она же прекрасно знает, что Алекс никогда не обидит даму отказом от танца. Ей не тягаться с ученицей темного мага в открытой схватке, но вот такие дурацкие подначки… а может быть, даже подкуп дюжины нищих головорезов?! Не случайно же она оказалась поблизости там, в Вудроу! Синее платье и камзол Алекса еще раз или два промелькнули в пестрой толпе и исчезли в водовороте шелков и золота. Кто-то случайно толкнул Амалию локтем. И снова. Танец начался, и никому больше не было дела до маленькой девушки со шрамом, невесть как оказавшейся чуть ли не в самой середине зала. Одна, совсем одна! От обиды и злости защипало в носу. Проклятые чувства! Амалия изо всех сил стиснула зубы, удерживая слезы. Мастер Коннери называл дриаду Селину растением – пусть так. Зато ей уж точно не приходится страдать из-за того, что сердце словно раздирают крохотными коготками тысячи маленьких беспощадных чудовищ. И нет спасения. Разве что закричать, ударить, выплеснуть во все стороны алое и тягучее, от которого все тело дрожало, а пальцы начинали гореть огнем! На мгновение отпустить все – и тогда…

– Амалия.

Большие теплые ладони легли на плечи. Мастер Коннери подошел сзади, и Амалия не видела его, но все равно сразу же узнала. Даже не по хриплому голосу – по тому, что всегда неизменно шло за любым его прикосновением. Ее Дар встрепенулся и потянулся к Мастеру, увлекая за собой и тело. Амалия чуть подалась назад. Металлические пуговицы камзола остро и неприятно кольнули холодом обнаженную спину, но это было неважно. Привычная сладкая боль затопила все внутри, и шум в ушах стих. Но обида и злость остались – даже вспыхнули еще ярче, словно чужая Сила только раздувала их.

– Амалия, прошу тебя.

И что он скажет ей? Что нужно держаться? Но что делать, если уже не можешь? Если Проклятый Дар неотвратимо берет свое, заставляя чувствовать, как что-то в груди трескается, осыпается и выпускает Тьму наружу?

– Оставьте меня в покое! – Амалия сжала кулаки. – Это вас не касается.

– Ты ошибаешься. Ами…

– Пустите меня, – прошипела Амалия, изворачиваясь в руках Мастера. – Пустите!

Она изо всех сил прогнулась назад, упираясь ладонями ему в грудь, но Мастер даже не шелохнулся. Значит, так?! Пускай же!

Амалии даже не пришлось напрягаться. Скрученная в тугую пружину Сила сорвалась и хлестнула Мастера, словно пощечина. И Амалия тут же зажмурилась и втянула голову в плечи, ожидая чего угодно. Что в бальном зале разом погаснут все свечи и обрушится потолок. Что люди вокруг застынут, а потом осядут на землю серыми кучками пепла. Что весь замок Ринвуд обратится в бесформенные и почерневшие развалины. Но куда больше всего этого Амалия боялась Мастера. Разве мог он оставить такое без ответа? Она напала на него. Не в тренировочной схватке. Не для того, чтобы выполнить упражнение… Чтобы причинить боль.

Но мгновение шло за мгновением, и ничего не происходило. Все так же звучала музыка, все так же шуршали роскошные платья дам. Замок Ринвуд все так же крепко стоял на своем древнем фундаменте. Только пальцы Мастера, сжимавшие плечи Амалии, чуть похолодели. Разве мог он простить такое? Амалия не сразу отважилась открыть глаза. Мастер нависал над ней молчаливой громадиной, но что-то неуловимо изменилось. Он не пытался отразить удар, не пытался уклониться – просто раскрылся навстречу потоку Силы и впитал его весь без остатка. Вся боль, которую Амалия не смогла удержать внутри, теперь плескалась в его глазах зеленым пламенем. Но даже для могучего мага этой Силы оказалось слишком много. Изначальная Тьма стремилась взять свое. Губы Мастера вздрогнули, обнажая два ряда оскаленных крепких зубов. Амалия почувствовала, как стальные пальцы впиваются в ее плечи. Боль заставляла все больше выгибать спину, откидываясь назад. Мастер специально мучил Амалию – но это не было наказанием. Она прекрасно знала, что заставляло его смотреть на нее вот так.

– Мастер Коннери? Вы ведь тоже это чувствуете?

Амалии показалось, что она сказала это вслух, – но на деле не издала и звука. Никто вокруг даже не посмотрел в их сторону. Не обратил внимания.

– Каждый. Чертов. День, – едва слышно выдохнул Мастер сквозь зубы.

– И как с этим справиться? – прошептала Амалия. – Это вообще возможно?

– Не знаю.

С этими словами Мастер вдруг резко выпустил ее, почти оттолкнув, развернулся и зашагал прочь. И танцующие на его пути шарахались в стороны, будто к выходу из бального зала направлялся не блестящий кавалер в черном камзоле, а страшное чудовище.

Впрочем, разве не так оно и было?

– Не любишь танцевать? Никогда бы не подумал. Ты просто создана для балов… как и это платье. Чудесно выглядишь, малышка.

Амалия едва не споткнулась и не полетела вниз с лестницы. В Доме Четырех Стихий всегда было вдоволь свечей или магических огоньков, но все же зима и вечер брали свое, и в углах и нишах накапливалась густая, словно патока, темнота. Амалия могла бы поклясться, что еще мгновение назад в тени за колонной никого не было… Впрочем, Дерек всегда появлялся из ниоткуда в самое неподходящее время. Сначала в полумраке дьявольским огоньком сверкнули глаза, а потом навстречу Амалии шагнула невысокая худощавая фигура. Дерек сменил костюм – то ли по случаю бала, то ли просто так, без особой причины. Новая одежда из грубой черной ткани едва ли могла бы называться дорогой и изящной, но, по крайней мере, не была затерта до дыр и не висела мешком.

– Убирайся к дьяволу, Дерек, – выдохнула Амалия. – От тебя вечно одни неприятности!

– Неприятности сами находят тебя, принцесса, – вкрадчиво промурлыкал Дерек. – А может быть, это ты их находишь. Что на этот раз? Кто-то надел такое же платье? Или твой обожаемый болван Монтгомери наступил тебе на ногу?

Одно упоминание имени Алекса вновь заставило Амалию едва слышно вздохнуть. Наступил на ногу? Ах, если бы это было так. Алекс наступил на ее сердце. Вот только Дереку уж точно не стоило об этом знать.

– Оставь меня в покое. – Она постаралась вложить в свои слова столько льда, сколько могла. – Никогда больше не подходи ко мне.