Но помочь следопыту было уже невозможно.

До Колодца было рукой подать. Спиральные каменные ступени оказались целы, хотя и опасно усыпаны свежими обломками. Это не имело никакого значения, Гилфорд не собирался спускаться по лестнице. Он прыгнет, а дальше пусть сила тяжести делает свое дело. В этой кроличьей норе нет дна, там только Конец Света. Гилфорд побежал.

И остановился, когда перед ним шагах в десяти выросла человеческая фигура.

Нет, запоздало сообразил Гилфорд, это не человек, а какой-то бедолага, не успевший еще так далеко, как его товарищи, зайти по пути собственного разрушения. Особенно сильно изуродовано лицо: как будто кости черепа были когда-то переломаны и срослись, успев сдвинуться в разных плоскостях, словно тектонические плиты.

Это существо силилось поднять винтовку, но его не слушались парализованные трансформацией руки.

Гилфорд извлек из-за пояса запасной магазин.

– Ты не хочешь в меня стрелять. – Голос монстра перекрыл шум дождя и далекую канонаду.

«Не слушай его», – велел бог-Гилфорд.

– Со мной тут один человек, Гилфорд. Ты его знаешь.

Гилфорд бросил на землю отсоединенный пустой магазин.

– И кто же это?

Он смотрел, как монстр пытается управиться с собственной винтовкой, хаотично суча руками.

«Пусть договорит».

«Нет», – настаивал солдат.

Чудовище закрыло глаза и произнесло:

– Папа?

Гилфорд замер.

«Нет!»

– Это ты? Я не вижу…

Гилфорд окаменел, хотя и чувствовал отчаянную мольбу солдата.

– Папа, это я! Ник!

«Нет, это не Ник, потому что Ник…»

– Ник?!

– Папочка, не стреляй! Я тут, внутри! Я не хочу умереть! Пожалуйста! Я не хочу умереть снова!

Чудище все еще пыталось совладать с дергающимися руками. Гилфорд смотрел, но не понимал, чем ему грозит бездействие. Перед глазами ослепительно, непоправимо алела кровь его сына.

Солдат внезапно оказался рядом, призрачный, словно туман.

Время замедлилось до черепашьей скорости. Сердце у Гилфорда билось едва ли вполовину обычного темпа, бухая, как тарелки в руках сонного музыканта.

– Послушай меня! – воскликнул солдат. – Это не Ник.

– Что происходит с мертвыми? Их забирают демоны?

– Не всегда. И это не Ник.

– Откуда мне знать?

– Гилфорд! Думаешь, я позволил бы им забрать твоего сына?

– А ты не позволил?

– Не позволил. Ник со мной, Гилфорд. Он с нами.

Солдат вытянул руки и сделал баюкающее движение, и на мгновение – трогательное и кошмарное мгновение – в них появился Ник, с закрытыми глазами, мирно спящий, двенадцатилетний.

– Вот ради чего все это, – сказал солдат. – Ради этих жизней.

– Я так устал, – вздохнул Гилфорд. – Ник?

Но сын уже исчез.

– Стреляй, – произнес солдат сурово.

Гилфорд открыл огонь.

И монстр тоже.

Гилфорд чувствовал, как его прошивают пули. На этот раз боль была ужасной. Но это не имело никакого значения, до Колодца оставалось всего ничего. Он стрелял и стрелял, пока человек с изувеченным лицом не обмяк на земле.

Гилфорд через силу подтащил собственное изувеченное тело к краю Колодца. Закрыл глаза и полетел вниз. Туман облегчил боль. Теперь Гилфорд был свободен, точно капля дождя.

«Эй, Ник, посмотри на меня!»

Он ощутил рядом сонное присутствие сына. Солдат сказал правду. Ник, окутанный вневременьем, спал в ожидании конца онтосферы, погружаясь в светящиеся воды Архива, в цифровую бездну, которая глубже любого океана и тепла, как летний воздух.

Гилфорд моргнул и увидел, как из него наружу вырвался бог. Это светозарное существо давным-давно было Гилфордом Лоу, погибшим на поле боя во Франции. Вскормленное Разумом, оно стало равным по силе богам, стало одним из них, неотделимым от них существом, тем, кого Гилфорд даже не надеялся постичь, – сотканным из ослепительного света и цвета и мстительным, как ангел гнева.

Оно связывало демонов, и те выли, изливая свою досаду, за дальними рубежами мира, уже начавшими стираться.

Они долго стояли на возвышении над разрушенным Городом Демонов. День был абсолютно ясный, но небо усеяно звездами.

– И что теперь? – спросил Гилфорд.

– Теперь будем ждать, – отозвался солдат, чье терпение было безграничным.

Гилфорд увидел поднимающихся по склону людей. В опустевшем Городе царила тишина. Гилфорд узнал Стариков, среди которых были и Том с Эразмусом, целые и невредимые, улыбающиеся. Его удивило, что с такого расстояния он хорошо различает их лица.

– Чего ждать?

– Конца всех битв, – ответил солдат.

Гилфорд решительно покачал головой:

– Нет.

– Нет?

– Нет. Это не то, чего я хочу. Я хочу того, в чем мне было отказано. – Он в упор взглянул на солдата. – Я хочу жизнь.

– Пожалуйста, любая жизнь, какую выберешь, – когда все будет кончено.

– Я имею в виду человеческую жизнь. Я хочу прожить свою жизнь как нормальный человек и состариться, прежде чем умру. Самую обычную человеческую жизнь.

Солдат долго молчал.

«Я удивил бога», – подумал Гилфорд.

Наконец солдат произнес:

– Возможно, в моей власти дать тебе такую жизнь. Но ты уверен, что хочешь именно этого?

– Я никогда не хотел другого.

Древний Гилфорд кивнул. Он понимал – по крайней мере самая старая его часть понимала.

– Но жизнь невозможна без боли… – начал было он.

– Да, – спокойным тоном произнес Гилфорд. – Пусть будет боль. И она тоже.

Конец лета, 1999 год

Вернувшаяся с утренней прогулки Карен сообщила, что волны вынесли на берег громадное морское колесо. После ланча (сэндвичи на веранде, хотя он так и не смог проглотить больше пары кусочков) Гилфорд отправился взглянуть на это чудо альгологии.

Он шел не торопясь, экономил силы. Тропка вела от дома сквозь густые заросли папоротника, сквозь рощу колокольных деревьев, сочащихся августовским нектаром. Ноги заныли почти сразу же, а к тому моменту, когда взгляду открылся океан, окончательно сбилось дыхание. Климат в Оро-Дельте был самый мягкий, каким только могла похвастаться Дарвиния, но летом тут всегда царила жара, а зачастую и невыносимая влажность. Над безветренным Средиземным морем застыли облака, похожие на исполинские мраморные дворцы и храмы исчезнувшей Европы.