Он следовал туда, куда она вела, направляемый хваткой ее рук и бедер, сжатием внутренних мышц и ее требовательными поцелуями. Его руки ласкали ее влажную кожу, крепко удерживая, пока он входил в нее. Пар и пот смешались, стекая по его шее и пропитывая волосы на висках.

Она нашла свое освобождение первой, впившись ногтями в его руки, прежде чем упасть вперед и укусить его там, где шея соприкасалась с плечом. Крошечная вспышка боли, так отличающаяся от удара проклятия, отправила его за грань. Баллард выкрикнул ее имя, когда его бедра дернулись вверх, достаточно сильно, чтобы наполовину поднять их обоих из воды.

Луваен покоилась в его объятиях, обмякшая и на мгновение послушная. Баллард старался отдышаться и избавиться от ошеломляющего оцепенения, вызванного его кульминацией и горячей водой. Он погладил ее по плечам и поиграл с ее заплетенными косами.

— Мы замочили пол, — прошептала она ему в шею. — Магда убьет нас.

Он расплел одну из ее косичек, чтобы накрутить ее на палец:

— Я позволю тебе спрятать топор.

Луваен хихикнула и быстро поцеловала его в кончик носа. Она вывернулась из его объятий, и он застонал от разочарования, когда выскользнул с ее тела.

— Мы не можем оставаться здесь весь день, Баллард.

— Почему нет? — Баллард подумал, что это прекрасная идея, ведь свадьба была назначена на более позднее время. У них было еще пару часов и много горячих камней, чтобы вода оставалась теплой.

Луваен встала, давая ему еще один шанс поглазеть на нее. Она грациозно вышла из ванны, чтобы взять одну из сушильных салфеток, сложенных на соседнем столе. Баллард расслабился в воде, наблюдая, как она вытирается и надевает сорочку.

— Как хозяин замка, ты можешь бездельничать весь день. Мне нужно помочь моей сестре подготовиться к ее свадьбе, — она сделала ему знак. — Встань. Я вымою тебе голову. Ты же можешь позаботиться об остальном.

— Высокомерная нахалка, — пробормотал он, поднимаясь на ноги. — Может быть, мне следует перекинуть тебя через плечо, отнести в постель и сделать с тобой все по-своему.

— Ты не бросишь меня на эти простыни, похотливый тупица, — предупредила она, прежде чем вылить ведро теплой воды ему на голову. — Не раньше, чем они увидят грелку.

Он послушно стоял, доверившись ее заботе, поморщившись только один раз, когда при тщательном мытье его волос ей все же удалось вырвать несколько тонких лоз. Он вымыл свое тело, пока она заканчивала одеваться, и использовал все сушильные тряпки, кроме одной, чтобы вытереть лужи с пола. Он надеялся, что у Магды сегодня хорошее настроение, чтобы простить им маленькую шалость.

Он прогнал Луваен, когда пришло время ему надевать одежду.

— Присмотри за своей сестрой, — сказал он. — Это день ее свадьбы, ты ей нужна, — он галантно поклонился. — Я навещу своего сына.

Луваен взяла его лицо в ладони и поцеловала. Баллард подумал, что тогда она оставит его, но она остановилась с мрачным выражением лица:

— Цинния не может оставаться в Кетах-Торе, Баллард, даже в качестве жены Гэвина.

— Нет, не может. Ни одна из женщин не может, — он хотел бы опровергнуть ее заявление, дать им обоим надежду, что своими признаниями в любви они с Циннией сняли проклятие. — Следующий поток прикончит меня и Гэвина. Мы с Эмброузом давно планировали это, — глаза Луваен сузились, подозрение зажглось в ее взгляде. — Магда и ее служанки уедут через неделю. Мы думали отправить их в деревню, что в нескольких лигах отсюда.

— Нет, они пойдут с нами, — заявила она. — Было бы жестко забрать Циннию у Гэвина сразу после свадьбы. Мы можем подождать неделю, прежде чем вернуться домой. Магда и остальные могут оставаться с нами столько, сколько захотят. Моему отцу понравилась бы компания.

Его сердце болело от любви к ней. Она предложила очаг и дом его семье, не ожидая денежной помощи с его стороны. Семья Халлис, возможно, и не была благородной по крови, но его казна сделает их таковыми, как только он умрет. И она подарила ему неделю своего общества. Он заплатил бы королевский выкуп за такой подарок.

Он поднял ее руку и поцеловал костяшки пальцев.

— Ты понимаешь, что Магда захочет, чтобы Эмброуз присоединился к ней позже, — он попытался не рассмеяться, когда две хмурые морщинки прорезали пространство между ее бровями.

Черты ее лица сморщились, как будто она откусила что-то кислое:

— У нас есть удобный сарай.

Он усмехнулся, поцеловал ее руку во второй раз, прежде чем отпустить ее и открыть дверь.

Луваен ласково провела ладонью по его руке, а потом исчезла в холле.

Баллард закончил одеваться, как только она ушла. Котарди и блио он надевал на Модрнихт. Теперь он чувствовал себя нелепо в этом наряде, особенно когда собирался прикрыться плащом.

— Кто-то сражался с морским чудовищем и проиграл?

Баллард оторвал взгляд от пояса котарди и увидел Гэвина, обходящего оставшиеся лужи воды на полу. Молодой человек остановился и посмотрел на топор в углу, прежде чем повернуться и уставиться на дверь. Он начал смеяться:

— У меня бы был темперамент дракона, если бы вы двое создали меня.

— И ястребиный клюв вместо носа, — парировал Баллард. Он встретил его на полпути и похлопал сына по плечу, жалея, что не изолировал себя от единственного человека, который действительно понимал, через что ему приходилось проходить.

Столь же ошеломляюще красивый, как была красива его мать, Гэвин выглядел благородно в костюме из шелковой парчи, подчеркивавшем его широкую грудь и тонкую талию. Его волосы волнами падали на широкие плечи, а на поясе у бедра висел короткий меч.

Никто бы никогда не догадался, что несколько дней назад этого достойного человека обуяла злоба, превратившая его в существо, которое Луваен так жестоко, но точно назвала «дворняжкой с лицом летучей мыши».

— Мне сказали, что сегодня ты женишься на прекрасной девушке Халлис, — сказал Баллард. — Это все еще то, чего ты хочешь?

Гэвин энергично кивнул:

— Так же сильно, как я хотел жизни нормального человека. Может быть, больше, — его пристальный взгляд изучал лицо отца. — Я боялся, что ты не сможешь быть рядом со мной, когда мы с Циннией поженимся, — тени омрачили его глаза. — Кто знал, что любовь женщины сделает проклятие таким жестоким?

Баллард пожал плечами:

— Ненависть женщины вызвала его к жизни, — он повернулся, чтобы забрать свой плащ.

Гэвин схватил его за локоть, заставив остановиться:

— Я бы забрал свои слова обратно, если бы мог. Взять на себя то, что должно быть моим.