Он стоял неподвижно под ее пристальным взглядом, ожидая ее решения.

Прошла целая вечность, прежде чем она коснулась пальцами края его капюшона.

— Зачем мне какой-то надутый маг, чтобы объявить нас связанными? — она усмехнулась. — Ты мой, Зеленый Человек. А я твоя.

Она протестующе пискнула, когда он поднял ее и прижал к себе. Баллард хотел целовать ее до бесчувствия: впитывать сущность, которая заставляла ее пылать так яростно, носить ее с собой, пока проклятие не поглотит его полностью, и его последняя человеческая искра не погаснет.

Но этот день не принадлежал им, и не слишком тонкое покашливание Эмброуза сигнализировало о том, что они с Луваен игнорировали всех достаточно долго.

Ужин прошел в приподнятом настроении, с большим количеством тостов за молодоженов, шуток и лукавых намеков, от которых даже Гэвин временами краснел. Луваен сидела справа от Балларда, в пределах легкой досягаемости его руки, которая блуждала от ее колена к бедру и обратно. Это не был день его свадьбы, но он надеялся сделать его своей первой брачной ночью. Она пробудет у него еще неделю, прежде чем вернется домой к своему отцу с Циннией и почти всей его семьей на буксире. Он не собирался терять драгоценное время.

Цинния встала, поцеловала Гэвина и, извинившись, покинула празднование.

— Я сейчас вернусь, — сказала она. — Я иду за зеркалом. Папа может и не быть здесь лично, но он может быть здесь духом.

Гэвин тоже встал:

— Я пойду с тобой, — с готовностью сказал он.

Луваен наклонилась к Балларду:

— Они больше не спустятся обратно вниз.

Баллард жестом пригласил Гэвина сесть и снова наполнил его кубок:

— Остуди огонь, мальчик. Она скоро вернется.

Гэвин плюхнулся на свое место, но не сводил глаз с лестницы. Остальные вернулись к еде и болтовне без него.

Все вскочили из-за стола, услышав испуганный крик Циннии. Гэвин вытащил свой меч из ножен и бросился к лестнице, Баллард последовал за ним, держа в руке только свой кинжал для еды. Цинния встретила их на полпути вниз по ступенькам, чуть не врезавшись в Гэвина в спешке.

— Лу! Посмотри на это! — она сжимала заколдованное зеркало в одной руке, дико размахивая им перед Луваен.

Она вырвалась из рук Гэвина и оттолкнула обоих мужчин к стене в попытке добраться до своей сестры. Милая прелестная невеста превратилась в ведьму с дикими глазами, и Баллард в замешательстве пожал плечами, когда Луваен бросила на него вопросительный взгляд, прежде чем остановить стремительное бегство своей сестры. Она отдернула голову назад как раз вовремя, чтобы Цинния не разбила зеркало о её лицо.

— Отец в тюрьме!

Луваен выхватила зеркало из рук Циннии и уставилась на него с таким свирепым выражением лица, что Баллард подумал, что она может разбить стекло:

— Я собираюсь убить Джименина, — сказала она.

Цинния расхаживала перед ней, заламывая руки:

— Ты выплатила долг!

— Я знаю! — Луваен схватила зеркало, жалея, что не может ударить им своего заклятого врага. — Я уверена, что он раскопал или придумал какую-то новую сделку, за которую папа якобы должен ему, — она топнула ногой. — Агрх! Я должна была застрелить его, когда у меня был шанс.

Баллард сжал кинжал для еды, когда низкое рычание вырвалось из его горла. Джименин. Противник Луваен и источник многих неприятностей семьи Халлис. Он также был катализатором, который привел к нему Луваен, но это не помешало бы Балларду отправиться в Монтебланко и снести этому человеку голову с плеч.

Обученный войне и более чем способный защищать своих людей, он был лишен возможности помочь ей: бессилен из-за проклятия и цепей, которые приковали его к Кетах-Тору. Даже Гэвин, желтоглазый и балансирующий на грани очередного потока, не сможет пойти вместо него. Луваен придется во второй раз встретиться с Джименином один на один.

Он встретил ее мрачный взгляд поверх головы Циннии:

— Ты не можешь ждать неделю.

— Нет. Я сейчас соберу свои вещи.

— Я иду с тобой, — сказала Цинния.

Сердитое выражение лица Луваен смягчилось:

— Я так не думаю.

— Но Лу…

— Цинния, ты только что вышла замуж и должна провести свободное время со своим мужем. Я разберусь с этим.

Баллард восхищался ее тактикой. В ней не было ничего деликатного, но она эффективно подавляла любые аргументы или настойчивость с обеих сторон. Он привлек внимание Гэвина:

— Одолжи ей Воробышка, чтобы она поехала верхом. Джименин будет ожидать, что она появится верхом на более медленном Плаутфуте. Появление на незнакомой лошади позволит ей выиграть время.

— Я оседлаю его, — Гэвин поцеловал Циннию и ушел в конюшню.

— Я могу доставить тебя гораздо ближе к Монтебланко, — сказал Эмброуз. — Сократить путешествие до полутора дней вместо шести, но тебе придется воспользоваться небольшим количеством магии, госпожа.

Луваен еще раз взглянула в зеркало, а затем на него:

— Я расцелую это барахло, если оно доставит меня туда быстрее, колдун, — затем она посмотрела на Балларда, и его сердце сжалось от печали в ее глазах. — Пойдем со мной наверх.

Он кивнул:

— Дай мне минутку поговорить с Эмброузом. Я приду, — он смотрел, как она направилась к лестнице, Цинния следовала за ней по пятам.

Баллард повернулся к Эмброузу, как только они оказались вне пределов слышимости:

— Я бы поспорил на хорошего скакуна, что Джименин каким-то образом узнал, что Луваен возвращается весной, и думает, что Цинния вернется вместе с ней. Девушка сдастся в тот момент, когда увидит своего отца в тюрьме, и сделает все, что захочет Джименин. Он будет их искать. Как близко ты сможешь подвести ее к дому?

Эмброуз развел руками в беспомощном жесте:

— Не ближе, чем то, о чем я упоминал. Но она будет на незнакомой лошади, и если она скроется, то доберется до Монтебланко раньше, чем он ее заметит.

Баллард провел рукой по лицу:

— Боги, это худшее из проклятий. Я даже не могу защитить ее, сопровождая ее. Гэвин тоже не может, а она не оставит своего отца гнить в тюрьме, пока остается в Кетах-Торе.

— Она будет знать, что делать. Она находчива и ни в коем случае не увядающий цветок, и она уже имела дело с Джименином раньше, — Эмброуз прикусил нижнюю губу — верный признак того, что он что-то планировал и разрабатывал стратегию. — Ты можешь следить за ней в зеркало, которое я дал ей и Циннии.

— Это так же плохо, как ничего не знать, если я ничего не могу сделать, чтобы помочь. Кроме того, она захочет зеркало, чтобы присматривать за Циннией.

— За тобой тоже, — отметил Эмброуз. — Это то, чего ты хочешь?