Регина, пошатываясь, встала, вытащила из сумки наручники иприковала Ореста к трубе, потом вынула мобильный и сообщила:

– Шапочка на проводе, всем подъем.

Затем она захлопнула крышку телефона и сказала:

– Ладно, давай знакомиться, Регина Коваленко, лейтенант.Извини, что вела себя как сволочь, но так было надо.

– Лейтенант?! – обалдело протянула я. – А каких войск?

Девушка вытащила сигареты, спокойно закурила и сообщила:

– Ну ты недогадливая, однако, бронетанковых, конечно.

Не успела я поинтересоваться, при чем тут танки, как влабораторию ворвалась толпа парней в милицейской форме и штук пять мужиков вштатском.

Остаток дня прошел ужасно. Сначала меня отволокли в какое-тоздание и принялись допрашивать. Я честно рассказала все и стала просить вызватьДегтярева. Где-то около девяти вечера появился хмурый Александр Михайлович. Мнепришлось повторить свой рассказ при нем. По мере выплескивания информацииприятель делался все мрачнее и под конец превратился в грозовую тучу.

Дома мы оказались после полуночи.

– Ступай к себе, – хмуро велел полковник и заорал: – Эй, всевниз.

Из комнат посыпались домашние.

– Чего выступаешь? – удивилась Ритка.

– Молчать, – взвизгнул Дегтярев, – шагом марш в гостиную,разговор есть. А ты, Дарья, в койку! Где ключ от ее комнаты? Запереть снаружи,убрать от окна садовую лестницу, запрещаю с ней общаться. Ну, живо! Вперед!

Напуганные домашние ринулись в указанном направлении, явлетела в свою комнату и услышала, как в замке проворачивается ключ. Из глазполились злые слезы. Так и не узнала, кто спер яйцо!

Следующая неделя была кошмарной. Меня держали под домашнимарестом. Регулярно в спальне появлялась Ирка, молча ставила поднос с едой иубегала. Я пыталась с ней поговорить, но домработница мигом исчезала. Один разона, правда, прошептала:

– Ой, Дарья Ивановна, лучше ничего не спрашивайте, ваши такобозлились, а Дегтярев так прямо озверел.

Где-то около полуночи в мою дверь тихо скреблась Маня ибормотала в замочную скважину:

– Мулечка, я тебя люблю, ты самая хорошая.

Справедливости ради следует сказать, что содержали менялучше, чем заключенных Бутырского изолятора. Кормили, поили, оставили телевизори даже приволокли несколько сумок, доверху набитых детективами. Судя по тому,что произведения Поляковой, Марининой, Платовой и Хмелевской лежали вперемешкус книгами Бушкова, Акунина и Дышева, покупал их Аркадий. Небось подошел кларьку и одним махом смел все, что увидел.

Бежать из спальни не представлялось возможным. Онарасположена на втором этаже, а хитрый Дегтярев велел убрать от окна садовуюлестницу. Короче говоря, к субботнему вечеру я одурела окончательно. Программутелевидения выучила наизусть и даже увлеклась мексиканскими сериалами.

Около полудня в воскресенье ключ заворочался в замочнойскважине, дверь приоткрылась, и появился поднос. Я увидела, что на нем стоитбольшой кофейник, блюдо с моими любимыми корзиночками и эклерами, отвернулась кокну и спросила:

– Меня отсюда не собираются выпускать? Между прочим, этонезаконно и просто некрасиво!

– А красиво срывать людям тщательно разработанную операцию?– неожиданно ответил звонкий голос.

Я обернулась и с удивлением увидела, что поднос держит вруках Регина, а за ней маячат Дегтярев, Оксана и Зайка с Маней.

– Ты чего здесь делаешь? – от неожиданности ляпнула я.

– Ну вот, – усмехнулась Регина, ставя поднос, – вот она,человеческая благодарность. Я уговорила Александра Михайловича впустить к тебевсех, чтобы поговорить…

Я во все глаза глядела на Регину. Дурацкий пучок исчез,сейчас у нее на затылке мотался завитой «конский» хвост, а на лоб спускаласьчелочка. И одета она была не в жуткий серый костюм, а в джинсы и ярко-синийпуловер.

– Ты кто? – обалдело спросила я. – Ничего не понимаю.

– Не понимаешь, а везде лезешь, – рявкнул Дегтярев.

– Ты обещал больше не ругать мусечку, – взвилась Маня.

– И хотел рассказать, что к чему, – влезла Зайка, – целуюнеделю слышали: потом, потом, отстаньте!

Регина усмехнулась:

– Я как раз для этого и приехала. Кому кофе? Кстати,пирожные очень свежие.

– Возьму, пожалуй, – обрадовалась Маня и схватилакорзиночку.

– Кто начнет? – продолжала улыбаться Регина.

– Давай ты, – буркнул Дегтярев.

– Ладно, – усмехнулась девушка, – может, так и правда лучше.Значит, слушайте. Сначала скажу пару слов о себе, чтобы было понятно, почемуименно мне поручили это дело.

Регина, сколько себя помнит, мечтала работать в милиции. Ноее родители-биологи ни о чем таком даже слышать не хотели. Поэтому после школыприказали дочери идти на биофак МГУ. Регина, очень послушная и отличноуспевавшая в школе девочка, поступила и даже получила диплом. Потом маманапряглась – папа к тому времени уже умер – и устроила дочь на работу в НИИ.Через полгода Регина поняла, что она просто скончается, переливая из пробирки впробирку какие-то жидкости, но мамочка твердо стояла на своем. Дочь должнастать кандидатом наук. Бедная Регина, желавшая работать в милиции, мучилась ещешесть месяцев, а потом решилась и подала документы в Академию МВД, а маменаврала, что переходит в лабораторию, работающую на оборону, такую секретную,что даже дома нельзя рассказывать, чем занимаешься. Нехорошо, конечно,обманывать мать, но другого способа заниматься любимым делом Регина не видела.

Так она стала сотрудником МВД. Кстати, ее мама до сих порполагает, что дочурка возится с пробирками.