Завидев Кенеба, Улыбка пошла на доклад.

Кулак восседал на походном складном табурете и кончиком кинжала соскребал грязь с сапог. На пеньке рядом стояла чашка травяного отвара, от нее поднимался пар. В паре шагов на земле растянулся сержант Скрипач, а возле него, скрестив ноги, сидел сержант Бальзам и с задумчивым видом рассматривал свой гладий. Неподалеку кучковались тяжи и зачем-то изучали друг дружке ладони. Считают волоски на пальцах, небось.

– Разведчик Улыбка прибыла с докладом, сэр!

Кенеб поднял взгляд.

– Все как ожидалось?

– Так точно. Можно уже пойти поубивать всех?

Кулак оглянулся на Скрипача.

– Похоже, сержант, спор ты проиграл.

Скрипач хмыкнул, не открывая глаз.

– Мы еще никого не убили, сэр. Брис Беддикт уже достаточно водит неводом у нас в мозгах, должен был зацепиться за плавник или жабры… Улыбка, сколько разведчиков на тропе?

– Один, сержант. Стоит и в носу ковыряется.

Скрипач открыл глаза и, прищурившись, посмотрел на Кенеба.

– Вот видите, Кулак? А чуть раньше Беддикт ввел новую схему: разведчики ходят парами. Если Улыбка с Кориком увидели только одного, то где второй? – Он устроился поудобнее и снова закрыл глаза. – И вперед авангарда он высылает пять расчетов – пять пар. Следовательно…

– Следовательно… – эхом отозвался Кенеб, хмурясь. Затем поднялся и убрал кинжал в ножны. – Он отправил по тропе одного или двух, чтобы их увидели. Сержант Бальзам, принеси мне карту.

– Карту, сэр? Какую карту?

Бранясь себе под нос, Кенеб подошел к тяжелым пехотинцам.

– Так, ты!.. Да, ты… как звать?

– Релико, сэр!

– И почему ты здесь с остальными тяжами, Релико?

– Ну, потому что я тоже тяж, сэр.

Уголек фыркнула от смеха. Узловатая башка Релико едва доходила ей до плеча. Пехотинец больше напоминал черносливину с руками и ногами.

– Кто твой сержант? – спросил Кенеб у далхонца.

– Бадан Грук, сэр. Но он остался в казармах, вместе с сержантом Уголек и капралом Целуй, сэр. Мы с Большим Простаком прибились к взводу Молнии и Мелкого, под командованием сержанта Аккурата, сэр.

– Хорошо. Иди в командный шатер и принеси мне карту.

– Слушаюсь, сэр. Вам вместе со столом?

– Нет, спасибо, одной карты будет достаточно.

Солдат ушел, а Скрипач заметил:

– Могли бы и сами уже сходить, сэр. Все ж быстрее.

– Мог бы, да. А вот ты, сержант, за свое замечание сейчас сходишь и принесешь мне стол.

– Вам же было достаточно карты, сэр?

– Я передумал. Поднимайся и марш отсюда.

Скрипач с ворчанием поднялся и ткнул в бок Бальзама.

– Пошли, есть работенка.

Бальзам, моргая, уставился на Скрипача, потом вскочил с мечом наголо.

– Ну и где они?

– Иди за мной, – сказал Скрипач, поднимаясь. – И убери свою железяку, не то меня проткнешь.

– Зачем мне тебя протыкать? Я ведь тебя знаю. Наверное… Да не, точно знаю.

По дороге к шатру им встретился Релико.

Кенеб принял у тяжа свернутый рулон из шкуры.

– Спасибо, Релико… Погоди, еще один вопрос: почему тяжи постоянно разглядывают свои руки?

– Складываем потерянные кусочки, сэр, чтобы получилась целая рука.

– И как?

– Не хватает большого пальца, но, говорят, есть где-то тяж совсем без них… кажись, в легионе у Блистига.

– Допустим. И как его зовут?

– Нефарий Бредд, сэр.

– А как же он оружие держит, без больших пальцев-то?

Релико пожал плечами.

– Не могу знать, сэр, я его видел лишь однажды, да и то издали. Привязывает к рукам, надо думать.

– Или же у него недостает только одного большого пальца, – предположил Кенеб. – На руке, которая щит держит.

– Может, и так, сэр, может, и так. Что ж, тогда как только найдется большой палец, мы ему сообщим.

И Релико вернулся к своим товарищам.

Кенеб, нахмурившись, смотрел ему вслед.

– Благодаря таким солдатам, как он, сэр, покоряются целые королевства, – сказала Улыбка. – Напоминайте себе об этом почаще. Мне помогает.

– Помогает в чем, разведчик?

– Сохранять рассудок, сэр. Он, кстати, тот самый.

– Кто – он? Самый – что?

– Самый низкорослый тяж в истории Малазанской империи, сэр.

– Правда? Ты в этом уверена, разведчик?

– Простите, сэр?..

Но Кенеб уже углубился в изучение карты.

Скрипач с Бальзамом тем временем притащили тяжеленный стол. Дождавшись, пока они его поставят, Кулак свернул карту и положил сверху.

– Большое спасибо, сержанты. Теперь несите обратно.

Улыбка бежала к укрытию, в котором засел Корик. Позади, будто повозка треклятого медника, звенел доспехами капрал Битум.

– Ремни подтянуть не судьба? – сказала Улыбка, грозно зыркнув в его сторону.

– Какая разница, это же все понарошку, – отозвался Битум.

Они добрались до подножия холма.

– Я буду ждать здесь, а ты, Улыбка, хватай олуха и назад. Да поживее.

Она хотела нагрубить в ответ, но сдержалась и стала карабкаться наверх. Будь она капралом, все было бы иначе. Вот наглядный пример. Будь она капралом, наверх карабкался бы Битум – без вариантов.

Заслышав приближение Улыбки, Корик вышел ей навстречу.

– Колонны все нет?

– Не-а. Как догадался?

– А чего догадываться? Я сижу, жду… а колонны все нет.

Бок о бок они спустились к подножию склона, где их ждал Битум.

– Прозевали противника, капрал?

– Похоже на то, Корик. Кулак поднимает всех, будем до изнеможения играть в догонялки. Теперь ему кажется, будто мы сунули голову в осиное гнездо.

– Никакую западню эти летерийцы нам не устроят, – уверенно заявил Корик. – Мы бы давно ее разнюхали.

– Но не разнюхали, – заметила Улыбка. – Нас сделали, Корик.

– Лентяи, – заключил Битум. – Самоуверенные лентяи. Прав был Скрипач.

– Конечно, прав. Он же Скрипач, – сказала Улыбка. – В том-то и беда, что те, кто командует, не слушают тех, кто разбирается. Они живут в разных мирах и говорят на разных языках.

Тут она заметила, что мужчины пристально на нее смотрят.