Мой вид, вероятно, устраивает хозяев, и спустя минуту дверца в воротах распахивается. В образовавшуюся щель высовывается наголо бритый и до боли знакомый по бандитским сериалам качок в белой майке, молча суёт мне пластиковое кресло и тотчас пытается юркнуть назад.

– Э-э, – кричу ему, – извиняюсь, конечно, но где я должен находиться? Снаружи, что ли?

– Да, – удивлённо отвечает качок, – а где ещё?

Пока соображаю, как мне повежливей отреагировать на такое хамство, он успевает захлопнуть дверь, и я остаюсь в гордом одиночестве, если не считать развалившегося с философским видом у своей кормушки сенбернара.

– Ни фига себе заявочки! – печально сообщаю псу. – Ну, у тебя и хозяева – жлобы законченные! Ты-то хоть под крышей, и плошка у тебя с водой… А я? Вдруг дождь пойдёт или снег!

Сенбернар поглядывает на меня свысока и, кажется, даже посмеивается в усы, мол, шутишь, парнишка, какие тут дождь или снег? Сиди там, куда тебя посадили, и не вякай, а вода и жратва у тебя наверняка есть в рюкзачке. Так что не прибедняйся…

Вздохнув, начинаю звонить шефу, и тот сразу откликается, будто ждёт моего звонка:

– У тебя всё в порядке, мотек? Рад за тебя…

– Какое там в порядке! Сижу, как собака на улице, даже в дом не пускают!

– Что ты говоришь?! – притворно удивляется Меир. – Сейчас я им позвоню. Только ты стой и никуда не уходи.

А куда мне идти, если уж приехал? Переминаюсь с ноги на ногу и почему-то никак не могу присесть на стул, выданный мне с такой неимоверной щедростью. Мне кажется, что если на него сяду, то уже до самого конца работы мне не дадут с него сдвинуться.

Я уже не смотрю на часы, потому что время моё пошло, владельцы виллы в курсе, что я появился, значит, и волноваться нечего. Но минут через десять дверь в воротах снова распахивается, и тот же качок жестом манит меня войти. Подхватив стул, с облегчением проскальзываю внутрь.

Шеф не обманывал, когда говорил об очень богатых людях. Если снаружи вилла поражает мощью своих стен, то внутри поражает уже роскошью. Причём такой роскошью, которую вряд ли наживёшь обыкновенной, даже очень крупной зарплатой. Английские лорды строили и обживали свои замки веками, и всё равно наряду с историческими чудесами архитектуры всегда видны убогие современные заплатки. Им, беднягам, тоже приходилось пахать для преумножения своих сокровищ. А как, интересно, удалось этим новоявленным нуворишам воздвигнуть такие роскошные хоромы в нашем молодом государстве, едва перешагнувшем даже человеческий пенсионный возраст?

Откуда вообще берутся в Израиле не просто богатые, а очень богатые люди? Нефти и полезных ископаемых у нас отродясь не водилось. Торговля и производство? Едва ли. Медиа-магнаты и политики? Может быть. Банкиры и владельцы крупных корпораций? Тоже может быть. Кто ещё? Список наверняка невелик. Но все эти люди, как правило, на виду, о них пишут газеты, их снимают папарацци… А эти ребята? Они-то как озолотились?

Правда, я ещё никого из хозяев по-настоящему не видел за исключением качка в белой майке, который молча поставил мой стул у дверей и удалился внутрь дома. Может, он тоже работает здесь в качестве какого-нибудь телохранителя или садовника, и ему не положено лезть в дела именитых хозяев?

Ну, и ладно. Не хотят со мной общаться – я не гордый. Я сюда ехал сторожить их манатки, а не вести задушевные беседы.

Теперь уже спокойно устраиваюсь на стуле и подыскиваю местечко, куда бы сунуть рюкзачок. Раньше времени компьютер лучше не демонстрировать. А ещё лучше, если бы о нём вообще никто не узнал. Второго стула мне пока не предложили, но это не страшно. Примостим вещички пока на земле, тем более, это вовсе не земля, а дощатый настил между зданием и стеной, окружающей, вероятно, весь участок.

Неплохо, отмечаю про себя, деревянный пол – это тебе не стандартная плитка из банальной мраморной крошки. Такое, да ещё не дома, а во дворе может позволить себе и в самом деле только по-настоящему богатый человек. По крайней мере, ни у кого из своих знакомых я деревянных полов не видел. Не по карману им такая роскошь.

Не мешало бы, между прочим, сделать первый показательный обход вверенной мне территории. Так положено по роду деятельности. Но в одном я не очень уверен – дома ли хозяева? Если дома, то какого хрена курсировать у них на глазах с пушкой на боку? Тем более, качок пока здесь и никуда не делся. С другой стороны, время пошло, и я должен отрабатывать свою чёрствую горбушку, намазанную трудовой красной икрой из «русского» магазина. Задачка…

Ничего страшного, решаю про себя, богачи – люди прижимистые, и понапрасну приглашать в свой дом охранника не станут. А значит, рано или поздно удалятся туда, куда им положено. Ситуация разрулится, и я получу виллу в полное своё распоряжение. Побуду хотя бы несколько часов в роли миллионера, обитающего в роскоши и достатке, да ещё в собственном дворце!

Поудобней устраиваюсь на стуле и принимаюсь ждать. Весь мой вид – покорность плюс неукротимое желание не жалеть живота своего за чужие сокровища. Ни больше, ни меньше. Демонстрировать свой интеллект здесь противопоказано. Если охранник туповат и агрессивен – это самый лучший вариант, который нравится работодателям. Такой и сам не проколется, и другим не даст. Подобному типу людей доверяют больше, чем прочим. Если же лицо охранника обезображено следами интеллекта, то у хозяина сразу возникает ощущение беспокойства – глядишь, чего удумает… Я такое уже проходил неоднократно. И всё равно пока не научился изображать из себя именно то, что требуется.

Широкая двухстворчатая дверь дома распахивается, и появляется уже знакомый качок с двумя пакетами в руках. Жестом манит меня и вручает пакеты. В первом две бутылки с соком, во втором фрукты.

– Это тебе, – отрывисто говорит он. – Через пятнадцать минут мы уезжаем, ты остаёшься один.

И в самом деле, через пятнадцать минут из дома выходят трое молодых людей и юная женщина с двумя детьми. Качок среди них чуть ли не за главного. Шорты он так и не сменил, зато на майку натянул белую рубаху с вышитой блёстками на спине надписью «PARIS». Один из его напарников, тощий длинноволосый тип одет во всё чёрное и не выпускает из рук банку с пивом. На губе у него криво висит дымящаяся сигарета. Чувствуется, парень уже подшофе. Третий – какой-то совсем безликий, в потёртых джинсах и мятой рубахе навыпуск. Впечатление такое, будто мужчины собрались не на свадьбу – или какое там у них торжество? – а на рыбалку. Правда, их спутница с детишками разодета, как ёлочная игрушка: блестит и переливается чешуйчатой тканью короткого открытого платья, а на лице у неё столько косметики, что и лица не разобрать – какая-то застывшая маскарадная маска. Лишь дети всегда дети: разодеты в пышные бело-розовые платьица, а на ногах блестящие неразношенные туфельки.

Пытаюсь прикинуть, кто из них всё-таки хозяин виллы. Если судить по внешнему виду, никто из них на крутого богача не тянет, разве что дама с детишками. Но и это вряд ли – больно молода, чтобы владеть такими богатствами. Хотя нынешние демократические богатеи, по бытующему мнению и по последнему писку моды, одеваются наподобие помойных бичей – этакий гламур нынче в цене…