скажи, астматики часто вынуждены пользоваться ингаляторами в присутствии посторонних, ведь они не знают времени очередного приступа, — заметил Шеин.

— Отлично, — подытожила Алла, — жильцов проверяем тоже — чем черт не шутит! Но самое главное — надо выяснить, чем жил Гагин: в конце концов, не мог простой рантье быть столь важен, чтобы ради расследования его гибели напрягли генерал-майора СК! Сделаем так: я займусь этим, а вы, Антон, возьмете на себя родичей жертвы.

— Делается, Алла Гурьевна, — кивнул старший опер.

— Дамир, за вами квартиросъемщики. Александр, вы поможете товарищам: придется побегать, так как нужно опросить множество людей. Ну, за дело: времени в обрез, как всегда, а результаты нужны как можно скорее!

* * *

Дом Блаженной Марианны, в миру Малы Радовой, поражал своими размерами, великолепием и невероятной безвкусицей! Огромный особняк белого цвета, с высокими колоннами и витражными стеклами на втором этаже, резко выделялся даже на фоне других богатых и экстравагантных построек цыганского поселка, выросшего неподалеку от садового товарищества под названием «Строитель». Строения товарищества сильно проигрывали на фоне пафосных коттеджей и особняков цыган. Лера знала, чем занимается большая часть этой диаспоры в Питере и его окрестностях — продажей наркотиков и «крышеванием» нищих, отсюда и богатство, которое в этой среде не то что не принято скрывать, а, совсем наоборот, полагается демонстрировать. Она не имела ничего против цыган в целом, ведь среди них немало людей, занимающихся честным трудом, есть даже известные артисты, однако Лере приходилось встречаться с теми, кто имел отношение именно к незаконному бизнесу. И это всегда было нелегко! Полиция терпеть не может связываться с представителями цыганского сообщества: при каждой облаве женщины в полном составе выскакивают на улицу, окружают сотрудников правопорядка и начинают голосить на все лады, рвать на себе волосы и посылать страшные проклятия в адрес «обидчиков». Вот почему в такие рейды обычно берут только людей с крепкими нервами, ведь вера в силу цыганского проклятия может здорово подорвать менее здоровую психику! Поэтому Лера приехала сегодня одна, не взяв с собой мужчин. Правда, имелась еще одна причина для этого: то, что она намеревалась сделать, было неофициально, поэтому вовлекать кого-то еще казалось ей неразумным.

— Девушка, ты, случайно, не ко мне? — услышала она окрик, идя к дому Блаженной. Обернувшись, Лера увидела группу молодых людей, с ног до головы увешанных золотом: их запястья украшали браслеты и блестящие часы, на шеях болтались цепи толщиной с палец — даже в ушах у парней сверкали золотые кольца! Неожиданно она подумала о Романе Вагнере: вот где полно золотишка для его изделий! Вот только украшения, которые выходили из рук молодого ювелира, гораздо изысканнее этой хоть и тяжелой, но лишенной вкуса дорогой мишуры.

— Мне нужна Бла… то есть Мала Радова, — ответила она, сдерживая гнев: не стоило ссориться с целой толпой молодых и горячих цыган и устраивать свару посреди поселка.

— Тетя Мала? — удивленно переспросил другой парень, приближаясь. — Она не принимает клиенток на дому, как ты узнала адрес?

— Она сама мне его дала, — соврала Лера, не желая светить документы. — Сказала, что я должна приехать, чтобы… закончить, э-э… ритуал.

Слова сами упали с языка, но, похоже, они возымели действие. Парни перекинулись парой реплик на своем языке, а потом самый старший из них обратился к ней, уже без вызова:

— Я Малу несколько дней не видел, и ее родичи не говорят, куда она подевалась. Может, болеет? Но ты иди, раз уж она сама тебя пригласила!

Вздохнув с облегчением, Лера направилась к воротам. Позвонив в звонок, практически сразу же она услышала чью-то тяжелую поступь. Ворота распахнулись, и на пороге возник невысокий плотный цыган средних лет. Узнав, что Лера пришла к Мале, он страшно удивился, и она поняла, что история с «ритуалом» с ним не прокатит. Пришлось вытащить корочки. Мужчина испугался было, но Лера поспешила его успокоить:

— Мне просто нужна консультация Малы, только и всего!

— Консультация… в смысле, обряд?

— Да нет, поговорить надо. Мала дома?

— Нет ее.

— Когда будет? Я подожду.

— Но я понятия не имею, когда сестра вернется домой!

— Так вы, значит, ее брат? — уточнила Лера. — А где мне тогда найти Малу?

— Я не знаю. Может, в офисе?

— У нее есть офис? — удивилась Лера.

— А где, по-вашему, сестра принимает клиентов?

Ну да, как же она не подумала: разумеется, у Малы должно быть рабочее место, да и парни из поселка сказали, что она не приглашает клиентов в дом, — немудрено, в такой дворец! А Лера-то отправилась по месту прописки… Однако она не собиралась признавать, что зря потратила время.

— С кем я могу поговорить? — спросила она. — Я имею в виду других родственников.

— Никто из них не скажет вам больше, чем я!

— И все-таки.

— Хорошо, проходите, — пожал плечами брат Малы. — Дома моя племянница Рада.

Внутри особняк оказался ничуть не менее роскошным, чем снаружи: повсюду мягкие ковры, диваны с резными золочеными спинками, расписные вазы и зеркала. Войдя в прихожую, Лера услышала цоканье каблуков по мраморному полу. Из одной из множества дверей ей навстречу вышла грузная молодая женщина. Несмотря на избыточный вес, двигалась она на высоких каблуках на удивление легко, явно имея к этому привычку. Лера невольно подумала, что сама дома предпочитает разношенные тапки или вовсе ходит босиком! Одежда на женщине тоже была «парадно-выходная»: длинная парчовая юбка, короткий приталенный топ, открывающий полные руки, унизанные кольцами и браслетами, а через ее плечо была переброшена шаль, расшитая люрексом и сверкающая всеми цветами радуги. Определенно, это и есть Рада Радова.

— Дядя сказал, вы из Следственного комитета, — скорее пропела, нежели проговорила колоритная дама.

— Верно, — подтвердила Лера. — Я хотела спросить…

— О дае[2], — перебила Рада.

— Нет, о вашей…

— О маме, все правильно. Дядя объяснил по телефону, но, как он и сказал, ее нет дома. Она не появлялась пару дней.

— Вот как! И вас это не удивляет?

— С чего бы? — передернула плечами цыганка. — Дае часто остается в офисе на ночь, иногда может и неделю дома не появляться.

— И она не звонила?