— Убери руки! — взвыла-выкрикнула она дурным голосом. — Пошел, пошел вон отсюда!

Я таких нот в ее крике раньше не слышал, оторопел. Очень нехорошо Таня вскрикнула, с сумасшедшиной, безумно. И глаза оставались сухими — круглые, неподвижные.

— Маленький, маленький, перестань, — заикаясь, стал я тараторить испуганно.

Она метнулась — скорость, бешенство, ухватки фурии — к вешалке, сорвала свою сумочку, раскрыла и, дико тряхнув, вывалила на пол содержимое. Посыпалась мелочь, косметические штучки, тени, платочки, тампаксы. На лету, вот уж не ожидал — в воздухе! — подхватила злосчастные билеты, принялась остервенело рвать их на мелкие кусочки, измельчая до пушистых бумажных снежинок. Был противный, ненавистный мне звук, когда ноготь царапает о ноготь, а у Тани — длинный дорогой маникюр. Швырнула с размаху мне в лицо горсть билетных хлопьев и побежала в ванную, стуча каблуками. Да, на ней же были красные лакированные французские туфли, каблуки-шпильки, театрально-вечерне-парадные… Уже у самой двери оступилась, каблук кракнул, был очень живой звук, физиологический, как кость треснула, и дверь с грохотом захлопнулась у меня перед носом. Звякнула яростно задвижка, а красный каблучок-карандашик остался лежать снаружи. Хлынула с шипением вода, как обычно. Ну, что я всегда делаю в таких случаях? Вздохнул, подтянул брюки, сел на пол, начал прислушиваться. Удар судьбы, наверное, проник в Таню очень глубоко, глубже обычного. Сквозь шум воды пробивалось ритмичное, с воем, без слез:

— Я больше не могу-у… я больше не могу-у… я больше не могу-у…

Подождем, сказал я себе, подождем. Все на свете имеет конец, женские заскоки тоже когда-нибудь заканчиваются, не привыкать. Сел же, говорю, на пол, принялся вертеть так и эдак отломанный каблук. В такие моменты я всегда старался занять себя мыслями, отвлечь ум, потому что внимание намертво прикипало к звукам, доносящимся из ванной: не могу… не могу-у… Стал медленно размышлять о том, как починить туфлю, где находится ближайшая мастерская, сколько возьмут и качественно ли сделают… Но не успел я толком сосредоточиться, как вода умолкла, грохнула недобро задвижка, и дверь, резко открытая, сдвинула, смела меня в сторону. Решительная, Таня вышла, сорвала с ноги целую туфлю, швырнула ее в угол с грохотом, попала в керамическую вазу, но не разбила, протопала в комнату. Слишком быстро, мелькнула беспокойная мысль, слишком быстро все кончилось… А ничего не кончилось, все только начиналось! Вот что я увидел, когда вошел в спальню вслед за женой. На кровати — большая спортивная сумка «Reebok», с нею Таня ездит заниматься фитнесом и йогой. Шкаф распахнут, в сумку летят вещи.

— Что ты делаешь?! — вырвалось у меня беспомощно, на вдохе.

— Ухожу, — короткий, спокойный ответ.

Черт, черт возьми — от меня никогда в жизни еще не уходила жена! Вообще никто никогда не уходил, собрав вещи в чемодан или, как сейчас, в спортивную сумку. Только в кино я видел подобные сцены, а теперь все происходило на самом деле, притом в точности как в кино! Таня методично швыряла тряпки в утробу «рибока», с размаху, не складывая, как попало. И молчала. Самое ужасное, что молчала. Нужно было ей что-то сказать немедленно, переубедить, сбить пыл, но как? Как?!

— Послушай, ну… давай поговорим? Перестань, ну прошу тебя, сядь… Давай поговорим, я все тебе объясню. Потом, хочешь, позвоню в кассу, скажу, что билеты ты потеряла, у них же там, наверное, все отмечено…

— Нам не о чем с тобой разговаривать! — такую банальность она выпалила мне в ответ.

Знаете, я не писатель. Настоящий писатель, он бы развил эту сцену, чего-нибудь длинное, трагическое придумал, чтобы слезы из глаз. Но когда описываешь то, что действительно было, что происходило с тобой на самом деле… Как встал я немым столбом, ошарашенный, так и стоял. Наблюдая, как Таня с трудом застегнула свою сумку, переоделась, сверкнув трусиками, в черную тишотку и джинсы, протопала в прихожую, влезла в растоптанные сникерсы и ушла. Вот так все просто, и развивать нечего. Совершенно лишился дара речи, соображения, не знал, что предпринять, как быть. Язык, блядь, отсох! Потом целую ночь, задним умом крепкий, перебирал варианты диалога, нашел тьму нужных, точных слов, фраз… Эх ты, лопух, казнил я себя, достаточно было просто отнять у нее эту проклятую сумку, наорать, крепко схватить, опрокинуть в постель, зло делать любовь, со слезами, со стонами… Ведь Таня любит, она сама мне говорила, жесткую мужскую руку, любит покоряться, чувствовать себя немного изнасилованной… Эх ты, лопух, компьютерный человечек! Какой же ты мужик на самом деле?.. Тряпичная кукла, у которой только и есть твердого, что голова, а все остальное — мятый пестрый ситчик… Кончилось тем, что спустился в ночной ларек, купил бутылку водки, пил и плакал до утра. Лучше бы в театр, ей-богу!..

…Машина идет хорошо, ровно. В прошлом году взял себе «шевроле». Может, надо было потребовать у полковника «ягуар»? Недавно видел рекламу: икс-тайп, два, два с половиной и три литра на шесть цилиндров, трехлетняя гарантия без учета километража, встроенная мультимедиа-система. Красиво. Двадцать восемь тысяч, дешевле нормального джипа. Думаю, мистер Джордан за такую работу платит еще больше. Капитализмус, как говорил один мой немецкий коллега. Я купил у него забавную пиратскую разработку на СеВIТ-е в Ганновере. Они там смешно говорят: Ханнофа. Что-то восточное. Двадцать восемь тысяч за две недели круглосуточной работы. Банк «Финансьель интернасьональ», тоже, видимо, жулики. Они даже не почешутся, потому что я работаю честно. Как порядочный человек. Честно и чисто.

Это называется троянец, троянский конь. Могу даже сказать, как официально зовется подобный крак: вирус с функцией «интернет-червя» и несанкционированного удаленного администрирования (Backdoor). Внедряется в любой Windows, заражает РЕ ЕХЕ-файлы, HLP-файлы, библиотеку работы с сетями WSOCK32.DLL и дает возможность несанкционированной загрузки из инета дополнительных плагинов. Для внедрения в память вирус инсталлирует себя как резидентный системный драйвер. Он выделяет блок Windows VxD памяти, помещает туда свою копию и перехватывает низкоуровневые функции доступа к файлам (IFS API). Для работы на уровне системных драйверов используется старая шутка с Interrupt Descriptor Table. Ну, что дальше-то… После заражения библиотеки WSOCK32.DLL получаем доступ к функции «SEND» и внедряем в нее процедуру, которая посылает резидентной копии вируса инструкцию на распространение по локальной сети. Достаточно войти в любой компьютер банка, чтобы все было тип-топ. Когда вирус внедряется в систему, он создает в корневом каталоге диска С: свой файл, куда записывает код «троянской» программы. После запуска этого файла программа регистрирует себя в качестве «сервиса», и ее нельзя увидеть в списке активных задач. Затем копирует себя в системную директорию Windows и регистрирует этот файл в секции автозагрузки системного реестра. После этого программа связывается с моим компьютером и загружает оттуда дополнительные модули, которые будут использоваться для собственно крака. Если говорить проще, я таким образом получаю собственный доступ к системе, как говорится, «удаленное администрирование». Дальнейшее, простите, дело техники. Не станем углубляться, для неспециалиста это сложно. Они, в своем банке, даже не знают, что произошло. Бедные… Красиво получилось, вряд ли наш черный полковник сможет по достоинству оценить. Жаль.