— Какой?

— Как вы считаете — Бог есть?

Он смотрел на меня так, Жан-Эдерн, офицер и рыцарь, человек, дважды спасший нас от неизбежной гибели и разбудивший перед тем бешеных псов джихада… так на меня смотрел, словно от моего ответа зависела сейчас его жизнь. Без всяких преувеличений книжных.

— Вряд ли, — тихо сказал я и отвернулся. — Но если бы он был, он простил бы вас. Обязательно простил.

— Спасибо, мой мальчик… — Жан-Эдерн протянул руку, на которой было только четыре пальца, и легко коснулся моей щеки. — Знаете… я вот отчего-то вспомнил историю библейского Иова, о котором спорили Бог и Сатана. Просто… спорили, понимаете! Ставили опыт. Сломали человеку жизнь… и смотрели, что будет. Иов не сдался, но потом… Если бы ему сказали всю правду, смог бы он принять от Бога награду? Или послал бы ему проклятия и умер назло всем, покрытый язвами и струпьями?.. Какая прекрасная смерть для человека… для офицера. Прощайте… и забудьте обо мне.

Он встал, оправил форменный китель, привычным жестом насадил на голову фуражку и вышел, даже не обернувшись в дверях. Я посмотрел в иллюминатор и вдруг увидел, как летят, смазываясь, за стеклом запорошенные колючим снегом хмурые ели, услышал, как причитает и бессильно стонет буря, грозя кулаком поезду, который летит сквозь мрак и ужас к незримому еще, но уже ясно проступающему сквозь зловещую пустоту северному сиянию.

Июль — декабрь, 2002