с водой, чтобы промочить пересохшее от волнения горло. — Сами знаете, какая обстановка была в нулевых, а мне пистолет предложили, я купил. Молодой был, глупый…

— Неужели поумнели? — усмехнулся Макар.

— Не совсем, — вздохнул Мельников.

— Не совсем?

— Надо было выбросить эту игрушку, а я на чердаке спрятал.

— Где на чердаке?

— Дом у меня в Калиновке, я там пистолет спрятал.

— В деревне Калиновке? — уточнил Макар.

— Да, в деревне.

— Соседи сказали, что ваша жена находится в деревне.

— Ну так лето же, я в городе, она в деревне. Я тоже там часто бываю.

— И вчера были?

— Нет, вчера я здесь был, допоздна с Лужиным работал. Очень важный договор мы готовили, нельзя было ошибиться…

— Домой вернулись поздно. Сначала подъехал Лужин, потом вы. Вам в одну сторону от парковки, ему в другую. Но вы пошли за ним.

— Да, я пошел за ним. Вспомнил один момент в договоре, нужно было обсудить, я за ним и отправился.

— С папкой?

— Договор был в папке.

— А пистолет где был?

— Не было никакого пистолета!

— Пистолет мог быть в папке. Вы могли догнать Лужина, выстрелить в него, а пистолет спрятать в водосточной трубе.

— Но я не стрелял! — мотнул головой Мельников.

— А почему тогда убежали?

— Я не убежал, я ушел. Вызвал полицию и ушел.

— Боялись, что вас обвинят в убийстве?

— И сейчас боюсь.

— И тем не менее, вы назвали свою фамилию, сказали, кто сообщил о происшествии.

— Сказал. А потом уже сообразил, что на меня подумают.

— И сбежали, оставив своего друга умирать. А могли бы помощь ему оказать, кровь остановить.

— Какую кровь? Игорь был мертв.

— Лужин был жив.

— Да нет, — Мельников недоверчиво глянул на Макара.

— Он умер уже на операционном столе.

— Но я видел, он лежал, не шевелился…

— Когда вы сообщали в полицию о преступлении, почему вы не сказали, что убит ваш друг?

— А это имеет значение?

— Для вас — да.

— Поверьте, я тогда плохо соображал, в голове все перемешалось.

— Но уйти вы, тем не менее, догадались.

— Ну да, мелькнула мысль…

— Олег Алексеевич, вам придется проехать со мной.

— Куда? — дернулся Мельников.

— Не буду вас обнадеживать, положение очень серьезное.

— Так, постойте, а откуда вы знаете, что на пистолете были отпечатки моих пальцев? Насколько я знаю, у вас не может быть моих отпечатков.

— Будут.

— Так вы меня обманывали?!. Знаете, как это называется… Я сейчас же звоню адвокату!

— Конечно, пусть подъезжает, мы находимся по адресу: улица Подольская, дом девятнадцать. Изолятор временного содержания там же, но строение двадцать один.

— Изолятор временного содержания?!

— Олег.

— Олег Алексеевич! — возмутился Мельников.

— Олег. Это имя назвал перед смертью Лужин. Я спросил, кто стрелял, он назвал ваше имя.

— И это вранье!

Мельников схватился за телефон, созвонился с адвокатом, пожаловался ему и протянул трубку Макару. Но получил отказ.

— Говорить будем в управлении, — доставая наручники, сказал он. — А сейчас на выход… Вы же не хотите, чтобы ваши сотрудники видели вас в наручниках?…

Мельников опустил голову. Наконец-то до него дошло, что сопротивление бесполезно.

В управлении Макар отдал Мельникова оформлять его задержание, в этот момент появился Ситников. Макар выложил ему свои подозрения, но поделился и сомнениями. Про нестыковки во времени упоминать не стал, а про «пальчики» сказал.

— Я так думаю, в момент выстрела рука преступника находилась в полиэтиленовом пакете. А зачем?

— «Пальчики», — Ситников приложил ладонь к своей мушкетерской бородке, оглаживая ее.

— Тогда почему «пальчики» на пистолете остались?

— Может, не протер?

— Зачем тогда пакет?

— Может, пакет появился уже после выстрела?

— Может, — не стал спорить Макар.

Возможно, он ошибался. Возможно, преступник не предохранял свою руку от попадания микрочастиц пороховых газов. И пакет мог появиться уже после выстрела.

— Но я бы посоветовал проверить отпечатки на механическое повреждение. Полиэтиленовой пленкой.

Мельникова могли банально подставить. Взять пистолет с отпечатками его пальцев, произвести выстрел защищенной рукой, а оружие оставить на месте преступления. Но в этом случае жировые следы от пальцев подверглись бы механическому трению, а соответственно, повреждению.

— Мы пока что еще не знаем, чьи отпечатки пальцев на пистолете, — хлопнув Макара по плечу, сказал Ситников.

— Узнавайте.

— Узнаем. А ты давай с пистолетом разберись. Где он там у Мельникова находился?

— Деревня Калиновка, дом семьдесят четыре.

— В деревне сейчас хорошо! — улыбнулся Ситников.

— Понял, — усмехнулся Макар.

Прямо сейчас он в Калиновку и отправится. Попьет водички из волшебного графина, и дальше за работу.

Приближаясь к своему кабинету, Макар услышал голос подполковника Славиной.

— И кого же рекомендовать на твою должность? — спросила она.

— Глотова, — ответил Хлестов.

Макар их не видел, они стояли в холле у дверей в свои кабинеты.

— А почему не Капитонова?

Слышно было, как открылась дверь.

— Да какой из него начальник?

Дверь закрылась, отсекая голоса. Подходить к ней и подслушивать разговор Макар не собирался. Хотя разговор напрямую касался его.

Хлестов пробивал перевод в главное управление МВД по городу Москве и не скрывал этого. Никто не верил, что перевод произойдет так быстро, неужели у него получилось?…

Капитонов пожал плечами, открывая дверь в свой кабинет. Ему, в общем-то, и в шкуре старшего опера хорошо, меньше ответственности — больше свободы в действиях. Ровно два года назад решался вопрос о назначении нового начальника отделения, старый точно так же прокатил кандидатуру Макара, в итоге назначили молодого и перспективного Хлестова. И ничего, Макар тогда даже не напился с горя. Да и сейчас небо на землю не рухнуло, но все же досада тронула душу. В кабинет он входил в унылом расположении духа.

Ворошилов сидел за столом, перелистывая страницы личного дела. Увидев Капитонова, он стал подниматься с места, но тот жестом остановил его. Не такой уж он и большой начальник, чтобы перед ним становились навытяжку.

Графин со стаканами перебрался на сейф, стенки еще влажные, вода прохладная. Капитонов одобрительно глянул на Ворошилова. Задача у него глупая, недостойная настоящего опера, он это понимает, но температуру воды в графине тем не менее поддерживает.

Макар осушил пару стаканов, опустился в свое кресло, вытянул ноги, закинул руки за голову, закрыл глаза. С ночи на ногах, и это после бурной вечеринки. Сейчас он немного передохнет, переведет дух и отправится в Калиновку. По пути возьмет кофе и шаурму, на ходу перекусит.

Ворошилов тихонько шелестел страницами.

— Что-то интересное? — не открывая глаз, спросил Макар.

— Да есть сомнения.

— В чем?

— В деле Семибратовой.

— Семибратова, Семибратова… Преступление и наказание? — вспомнил Капитонов.

— Да нет, Раскольников у Достоевского реально убил старушку. А Семибратова не могла.

— Почему?

Дело еще свежее, суд совсем недавно