class="p1">— Подворотничок не подшил.

— Ну да, ну да… Я из уголовного розыска, сосед ваш задержан по подозрению в убийстве.

— Я здесь при чем? — нахмурился Берестов.

— Да нет, вас-то мы ни в чем не подозреваем, — Макар вынул из кармана смартфон, вывел на дисплей фотоснимок Лужина. — Вам знаком этот мужчина?

— Знаю такого. — Нахмурив брови, Берестов не менялся в лице, смотрел на Макара все так же мрачно, угрюмо и с обидой за то, что его в чем-то заподозрили.

— Когда видели его в последний раз?

— Ну, давно уже не приезжал.

— Как давно?

— Года два назад был или три… Время летит быстро.

— Но раньше бывал здесь?

— Был. К Олегу на шашлык приезжал.

— А потом? Шашлыки прекратились или Лужин перестал приезжать?

— Лужин?… Фамилию не знаю, а зовут… Игорь. Игорь его зовут… Или звали?

— Почему звали?

— Ну вы же сказали, убийство.

— А почему его могли убить?

— Ну, если Олег… Шашлыки-то не прекратились, а Лужин ездить перестал. Может, они поссорились, — пожал плечами Берестов.

— Вы знаете причину их ссоры?

— Да нет…

— Может, из-за Варвары Евгеньевны ссора была?

— Из-за Варвары? — озадаченно проговорил Берестов.

— Ну, может, Мельников приревновал жену?

— Да нет, из-за Варвары вряд ли.

— Почему?

— Ну как бы вам сказать, женщина она, конечно, ничего… — пренебрежительно скривил губы Берестов. — Но ссориться из-за нее…

— Не в вашем вкусе?

— Да нет, мой вкус здесь ни при чем… Вы видели жену Игоря?…

Макар и бровью не повел. Не видел он жену Лужина, но Берестову вовсе не обязательно знать о его упущениях в работе.

— Скорее Игорь приревновал бы жену, — заключил мужчина.

— Это всего лишь ваше предположение.

— Ну, вы спросили… — замялся и задумался Берестов.

Действительно, не дело это, обсуждать и даже осуждать личную жизнь соседей.

Макар глянул на окно дома и заметил маленькую, как у ребенка, голову. И большие глаза на маленьком лице. Это могла быть жена Берестова. Заметив, что Макар смотрит на нее, женщина исчезла, занавеска колыхнулась и вернулась в исходное состояние.

— А ваша жена?

— Что моя жена? — вскинулся Берестов.

— Может, она что-то знает?

— Может, из-за нее все произошло? — возмущенно и напористо спросил мужчина.

— Я этого не говорил, — нахмурился Макар.

— Но подумал!.. Ходишь, вынюхиваешь тут! Тебе самому от себя не противно? — распалился Берестов.

— Работа у меня такая.

— Работа!..

— Всего хорошего!

Макар понял, что пора уходить. Тем более, что разговор с Берестовым расширил его кругозор. Мельников мог убить Лужина из-за его жены.

Глава 4

Приказ начальника — закон для подчиненного. Даже если это придурковатый начальник, возомнивший себя самым крутым шерифом в районе. Капитонову совершенно все равно, чем занимается его подчиненный, лишь бы под ногами не путался. А вот Вадим возьмет и раскроет дело, докажет этому самодовольному болвану майору Капитонову, что гражданку Семибратову осудили совершенно напрасно.

Приют для бездомных животных располагался на окраине Краснохолмска неподалеку от Кольцевой, с внешней ее стороны, и представлял собой кирпичное строение, вокруг которого теснились клетки с лающими в них собаками. И всю эту красоту окружал сетчатый забор. Деревянные ворота, перекошенная калитка, звонок с ободранной кнопкой. И нескончаемый, морально и физически оглушающий гул собачьего хора. С одной стороны к питомнику подступал новый микрорайон — сплошь красивые многоэтажки, с другой — лесопарковая зона.

На звонок вышла красивая девушка с короткой стрижкой. Загорелая, большеглазая, небрежно одетая, на обнаженном предплечье красовался искусно выколотый цветок. И сама как роза — красивая, стройная, но с шипами. Она одновременно курила и жевала резинку.

— Тебе чего, лейтенант? — грубоватым, с хрипотцой голосом спросила она.

— Я по поводу Семибратовой Татьяны Викторовны.

— Что, не всю еще кровь из нее высосали? — скривилась девушка. — Еще лет пять решили добавить?

— Да нет, скорее убавить. Возможно, до нуля… Если она не виновата.

— Не виновата она.

— Тогда обнулять.

— Да? Ну пошли. Поговорим.

Девушка повела Вадима по живому коридору — с одной стороны клетки — с другой, и везде собаки, одни лают, другие воют, третьи лежат, не реагируя на происходящее. К одной такой, безразличной к жизни собаке девушка и подошла.

— Ах ты, Шарманка-Шарманочка!

Она открыла дверь, зашла в клетку, взяла собаку на руки, повернула назад. Вадим собирался закрыть за ней дверь, но девушка, изнемогая от тяжести, протянула ему собаку.

— Держи!

А собака старая, плешивая, а может, и лишаистая. Морда мокрая, на губах какая-то слизь. И псиной воняло. А Вадим в чистой форме, наглаженный, и пахло от него хорошим парфюмом.

— Как это? — опешил он.

— Да быстрей!

И Вадим решился. Затаил дыхание, взял собаку, стараясь не прижимать ее к себе. В конце концов, он сотрудник уголовного розыска и всегда должен находиться в готовности нырнуть в дерьмо. Иногда и с головой. А тут всего лишь собака.

В клетке Шарманка почти не подавала признаков жизни и на руках у девушки лежала смирно, но взбрыкнула, перекочевав к Вадиму. Дернулась, зарычала, оскалилась, зубами едва не касаясь носа лейтенанта.

— Шарманка, твою мать! — рявкнула на нее девушка.

И, надо сказать, окрик подействовал, собака перестала рычать, опустила голову.

Ворошилов прошел в здание, уложил собаку на смотровой стол. И хотел глянуть на себя, посмотреть, насколько испачкался, но не решился. Девушка и без того насмешливо смотрела на него.

— Кстати, меня Рита зовут, — сказала она, набирая в шприц лекарство. — Рита Котлярова.

— Лейтенант Ворошилов… Вадим.

— Ну, чего стоишь, держи!

Рита собралась делать укол, Вадим взял собаку, но та даже не дернулась, когда иголка вошла в ногу.

— Надеюсь, не ксилазин? — спросил он.

— Витамины… Больше ничего не помогает.

— А витамины?

— И витамины не помогают… Недолго ей осталось, — вздохнула Рита и резко спросила: — А почему вы про ксилазин спросили? Типа, наводящий вопрос?

— В общем, да.

— Как, приятно с грязными собаками возиться? — спросила девушка.

— Ну-у…

— А Татьяна Викторовна души в них не чает… И людей она любит! Большой души человек!..

— Да, я понимаю.

— Подставили ее.

— Кто?

— Кто!.. Место здесь сахарное. Полкилометра до Кольца. Прямой выезд построить — и, считай, Москва.

— Это понятно.

— А Татьяна Викторовна ни в какую. Земля муниципальная, зона отчуждения, — Рита махнула рукой в сторону лесопарка. — Идите все на!..

— Ну, так зона отчуждения.

— А что зона отчуждения? Не знаешь, как такие вопросы решаются? — Рита потерла собранные в щепотку пальцы. — Префектура согласилась, ну почти.

Если Татьяна Викторовна не будет возражать, то приют под снос — и вуаля. Да здравствует очередной человейник! А Татьяна возражала! Еще как возражала. В правительстве Москвы все пороги обила. Там ее поддерживали…

— А