Сьюзан посмотрела на корпус «ТРАНСТЕКСТА», видневшийся справа.Шум генераторов, расположенных восемью этажами ниже, звучал сегодня в ее ушахнеобычайно зловеще. Сьюзан не любила бывать в шифровалке в неурочные часы,поскольку в таких случаях неизменно чувствовала себя запертой в клетке сгигантским зверем из научно-фантастического романа. Она ускорила шаги, чтобыпобыстрее оказаться в кабинете шефа.

К рабочему кабинету Стратмора, именуемому аквариумом из-застеклянных стен, вела узкая лестница, поднимавшаяся по задней стене шифровалки.Взбираясь по решетчатым ступенькам, Сьюзан смотрела на массивную дубовую дверькабинета, украшенную эмблемой АНБ, на которой был изображен могучий орел,терзающий когтями старинную отмычку. За этой дверью находился один из самыхвеликих людей, которых ей довелось знать.

Пятидесятишестилетний коммандер Стратмор, заместительоперативного директора АНБ, был для нее почти как отец. Именно он принимал еена работу, именно он сделал АНБ для нее родным домом. Когда десять лет назадСьюзан поступила в агентство, Стратмор возглавлял Отдел развития криптографии,являвшийся тренировочной площадкой для новых криптографов, криптографов мужскогопола. Хотя Стратмор терпеть не мог выделять кого-нибудь из подчиненных, он сособым вниманием относился к своей единственной сотруднице. Когда его обвинялив фаворитизме, он в ответ говорил чистую правду: Сьюзан Флетчер — один из самыхспособных новых сотрудников, которых он принял на работу. Это заявление неоставляло места обвинениям в сексуальном домогательстве, однако как-то один изстарших криптографов по глупости решил проверить справедливость слов шефа.

Однажды, в первый год своей работы в агентстве, Сьюзанзаглянула в комнату новых криптографов за какими-то бумагами. Уже направляясь кдвери, она увидела свое фото на доске объявлений и едва не лишилась чувств. Нафотографии она была изображена наклонившейся над постелью, в одних трусиках.

Как выяснилось, кто-то из криптографов сосканировалфотографию из порножурнала и приставил к телу головы модели голову Сьюзан.Получилось очень даже правдоподобно.

К несчастью для того, кто это придумал, коммандер Стратморне нашел в этой выходке ничего забавного. Два часа спустя был издан ставшийзнаковым приказ:

СОТРУДНИК КАРЛ ОСТИН УВОЛЕН

ЗА НЕДОСТОЙНЫЙ ПОСТУПОК

С этого дня никто больше не доставлял ей неприятностей; всемстало ясно, что Сьюзан Флетчер — любимица коммандера Стратмора.

Но не только молодые криптографы научились уважатьСтратмора; еще в начале своей карьеры он был замечен начальством как человек,разработавший целый ряд неортодоксальных и в высшей степени успешныхразведывательных операций. Продвигаясь по служебной лестнице, Тревор Стратморпрославился умением сжато и одновременно глубоко анализировать сложнейшиеситуации. Он обладал почти сверхъестественной способностью преодолеватьморальные затруднения, с которыми нередко бывают связаны сложные решенияагентства, и действовать без угрызений совести в интересах всеобщего блага.

Ни у кого не вызывало сомнений, что Стратмор любит своюстрану. Он был известен среди сотрудников, он пользовался репутацией патриота иидеалиста… честного человека в мире, сотканном из лжи.

За годы, прошедшие после появления в АНБ Сьюзан, Стратморподнялся с поста начальника Отдела развития криптографии до второй по важностипозиции во всем агентстве. Теперь только один человек в АНБ был по должностивыше коммандера Стратмора — директор Лиланд Фонтейн, мифический правитель«Дворца головоломок», которого никто никогда не видел, лишь изредка слышал, ноперед которым все дрожали от страха. Он редко встречался со Стратмором с глазуна глаз, но когда такое случалось, это можно было сравнить с битвой титанов.Фонтейн был гигантом из гигантов, но Стратмора это как будто не касалось. Онотстаивал перед директором свои идеи со спокойствием невозмутимогобоксера-профессионала. Даже президент Соединенных Штатов не решался бросатьвызов Фонтейну, что не раз позволял себе Стратмор. Для этого нужен былполитический иммунитет — или, как в случае Стратмора, политическаяиндифферентность.

Сьюзан поднялась на верхнюю ступеньку лестницы. Она неуспела постучать, как заверещал электронный дверной замок. Дверь открылась, икоммандер помахал ей рукой.

— Спасибо, что пришла, Сьюзан. Я тебе очень благодарен.

— Не стоит благодарности. — Она улыбнулась и селанапротив шефа.

Стратмор был крупным кряжистым мужчиной, чье невыразительноелицо скрывало присущие ему решительность, настойчивость и неизменное стремлениек совершенству. Серые глаза светились уверенностью, с которой сочеталасьпрофессиональная скрытность, но сегодня в них проглядывали беспокойство инерешительность.

— У вас испуганный вид, — сказала Сьюзан.

— Настали не лучшие времена, — вздохнул Стратмор.

«Не сомневаюсь», — подумала она.

Сьюзан никогда еще не видела шефа столь подавленным. Егоредеющие седые волосы спутались, и даже несмотря на прохладу, создаваемуюмощным кондиционером, на лбу у него выступили капельки пота. Его костюмвыглядел так, будто он в нем спал. Стратмор сидел за современным письменнымстолом с двумя клавиатурами и монитором в расположенной сбоку нише. Стол былзавален компьютерными распечатками и выглядел каким-то чужеродным в этомзадернутом шторами помещении.

— Тяжелая неделя? — спросила она.

— Не тяжелей, чем обычно. — Стратмор пожалплечами. — Фонд электронных границ замучил неприкосновенностью частнойжизни и переписки.

Сьюзан хмыкнула. Этот фонд, всемирная коалиция пользователейкомпьютеров, развернул мощное движение в защиту гражданских свобод, преждевсего свободы слова в Интернете, разъясняя людям реальности и опасности жизни вэлектронном мире. Фонд постоянно выступал против того, что именовалось им«оруэлловскими средствами подслушивания, имеющимися в распоряженииправительственных агентств», прежде всего АНБ. Этот фонд был для Стратморапостоянной головной болью.

— Не вижу ничего нового, — сказала Сьюзан. —В чем же чрезвычайность ситуации, из-за которой вы вытащили меня из ванной?

Какое-то время Стратмор задумчиво нажимал на клавиши мышки,вмонтированной в столешницу письменного стола. После долгой паузы он наконец посмотрелей в глаза и долго не отводил взгляда.

— Назови мне самое большое время, которое «ТРАНСТЕКСТ»затрачивал на взламывание кода.

Что за чепуха! И ради этого он вызвал меня в субботу?

— Как сказать… — Она заколебалась. —Несколько месяцев назад к нам попал перехват КОМИНТ, на расшифровку ушло околочаса, но там мы столкнулись с удивительно длинным шифром — что-то около десятитысяч бит.